Что имел ввиду Марш? Неожиданно я увидел, что он прервал разговор и вошел в дом в одиночестве. Я услышал, как хлопнула парадная дверь, и его шаги раздались на лестнице. С веранды все еще доносилось тяжелое гневное дыхание Марселин. С болью в сердце я отошел от окна, чувствуя, что должны произойти еще очень серьезные события, прежде чем я смогв спокойно позволить Дени возвратиться.

После того вечера атмосфера в доме стала еще напряженнее, чем прежде. Марселин привыкла к лести и восхищению со стороны окружающих, и шок от нескольких грубых слов Марша оказался слишком велик для ее характера. Никому в доме не стало возможно жить с ней, поскольку после отъезда бедного Дени она принялась изводить своими оскорблениями всех домочадцев. Когда Марселин не находила внутри дома никого, с кем можно было бы поскандалить, она отправлялась в хижину Софонисбы и проводила там многие часы, разговаривая со зловещей зулусской старухой. Тетя Софи была единственный человеком, кто мог вести себя до ... Читать дальше »

Они возвратились затемно, и пока Мак-Кэйб ставил машину в гараж, я услышал, как они разговаривают на веранде, сидя в тех же самых креслах возле высокого окна, где недавно Марш и Денис вели подслушанную мной беседу на тему портрета. В этот раз я тоже решил узнать, о чем говорят сидящие на веранде, так что я тихо спустился к переднему окну и затаился на ближайшем диване.

Сначала я не мог ничего расслышать, но вскоре оттуда донесся звук перемещения кресла, за которым последовал короткий энергичный вздох и что-то вроде жалобного нечленораздельного возгласа Марселин. Затем я услышал, как Марш заговорил странным почти официальным тоном.

«Я был бы рад поработать сегодня вечером, если вы не слишком устали».

Ответ Марселин был столь же жалобным, как и ее недавнее восклицание. Как и Марш, она заговорила по-английски.

«О, Фрэнк, неужели это все, что вас интересует? Всегда одна работа! Разве мы не можем посидеть здесь в этом великолепном лунном свете?»

В некотором смысле, я наполовину делаю это ради тебя. Ты будешь потрясен, когда увидишь это. Я верну тебя назад, где ты и должен быть

— дам тебе пробуждение или своего рода спасение — но ты пока не можешь увидеть того, что я имею ввиду. Только помни нашу старую дружбу, и не отягощайся мыслью, будто я уже не та старая птица, что раньше!»

Я пребывал в полном недоумении, когда видел их, прогуливающихся вдвоем и дружески покуривающих в унисон друг другу. Что Марш подразумевал своим странным и почти зловещим увещеванием в конце беседы? Чем больше мои страхи рассеивались в одном направлении, тем сильнее они становились в другом. С какой стороны ни посмотреть, это казалось довольно подозрительным делом.

Но события уже начались. Дени обустроил аттическую комнату с застекленной крышей, а Марш отправил посыльного за всеми необходимыми инструментами художника. Все были весьма возбуждены новым предприятием, а я был, по крайней мере, доволен тем, что это могло нарушить ... Читать дальше »

В этом есть что-то сверхъестественное, потустороннее, относящееся к туманной древности, которую представляет Марселин. Я не знаю, сколь много она рассказала тебе об этой своей черте, но, уверяю, эта черта весьма значительна. Она имеет какие-то таинственные связи с вне…»

Какое-то изменение в выражении лица Дени в этот момент, видимо, остановило говорящего, после чего последовал длительный период тишины. Я был чрезвычайно взволнован, поскольку не ожидал такого развития разговора, и задавался вопросом, о чем думает мой сын. Мое сердце бешено колотилось, и я, как мог, напряг свой слух. Затем Марш продолжил.

«Конечно, ты ревнуешь — я понимаю, как должны были прозвучать мои слова, но я могу поклясться, что у тебя нет повода для ревности».

Дени не отвечал, и Марш снова заговорил.

«По правде говоря, я никогда не мог бы влюбиться в Марселин — я не мог бы стать даже ее близким другом в самом доверительном смысле. Почему, черт побери, я чувствовал себя лицем ... Читать дальше »

Пока мы созерцали благостную парочку, которую они образовали, я часто видел, как подрагивают щеки и горло сына, хотя он ни на йоту не отступал от принципов идеального хозяина по отношению к Маршу и внимательного мужа по отношению к Марселин.

Все это происходило обычно днем; поскольку Марселин очень поздно просыпалась, завтракала в постели, а затем тратила огромное количество времени, готовясь спуститься вниз. Никто, как она, не использовал столько косметики для прихорашивания — масла для волос, мазей и прочее. Как раз в эти утренние часы Дени и Марш доверительно общались между собой, подтверждая свою дружбу, несмотря на некоторое напряжение, накладываемое ревностью.

Итак, во время одной из тех утренних бесед по веранде Марш сделало заявление, которое привело к концу их отношений. Я лежал в постели, свалившись от приступа неврита, но сумел сойти с кровати и вытянуться на переднем диване комнаты поблизости от длинного окна. Дени и Марш были снаружи, и мне не удавалос ... Читать дальше »

Дени вел себя лучше, нежели можно было ожидать от такого безумно влюбленного мужа, и напоминал себя в прошлом, разговаривая и стараясь подбодрить увядшего эстета.

В то же время именно Марш испытывал наибольшее нетерпение в желании увидеть женщину; возможно, это объяснялось его стремлением оценить ее странную красоту или какую-то долю мистики, присутствовавшей в ее прошлом магическом культе, что могло бы помочь ему вернуть интерес к окружающему миру и возобновить художественное творчество. Другой, более веской причины не было; я был абсолютно уверен в этом, зная характер Марша. При всех его недостатках он был джентльменом, что успокоило меня после первого сообщения о том, что Марш решил приехать сюда и с готовностью принял гостеприимство Дениса.

Когда, наконец, Марселин возвратилась, я заметил, что это произвело на Марша чрезвычайное воздействие. Он не пытался расспрашивать ее о всяких причудах, которые она явно забросила, но был неспособен скрыть сильный восторг, к ... Читать дальше »

Он был маленького роста, с довольно светлыми волосами, синими глазами и нерешительным подбородком; обращали на себя внимание следы воздействия спиртных напитков и еще чего-то, проявляющиеся в веках, расширенном носе и темных линиях вокруг рта. Его упадок был очень серьезен и напоминал Рембо, Бодлера или Лотреамона. Однако, несмотря на это, он был восхитителен в беседах — опять же, подобно упомянутым декадентам. Он был грациозно чувствителен к цвету, атмосфере и именам всех вещей; очень непосредственный и деятельный, с огромным запасом сознательного опыта в самой темной непознанной области жизни и чувств, которую большинство из нас оставляет без внимания, не задумываясь о том, что они вообще существуют. Бедняга — если бы только его отец прожил дольше и держал его в руках! В этом юноше было много задатков.

Я был доволен этим визитом, поскольку считал, что он поможет снова восстановить нормальную атмосферу в доме фирме. И сначала вроде бы так оно и было, ибо, как я уже говорил ... Читать дальше »

Несмотря на любовь этой женщины к таинственности, их супружество могло долго оставаться скрытым, хотя Дени, только обосновавшись с ней в Береге реки, сугубо конфиденциально написал лишь нескольким самым близким друзьям.

Мое одиночество в своей комнате все усиливалось, что я оправдывал ухудшающимся здоровьем. Как раз в то время начал развиваться мой теперешний спинной неврит, который делал это оправдание весьма убедительным. Дени, казалось, не замечал моих трудностей, не проявлял никакого интереса ко мне, моим привычкам и делам; и мне причиняло страдание созерцание того, насколько бессердечным он стал. У меня появилась бессонница, и ночью я часто ломал голову над тем, что же делало мою невестку столь отталкивающей и даже отвратительной в моих глазах. Несомненно, причина крылась не в ее старых мистических бреднях, поскольку она оставила их в прошлом и никогда не упоминала о них хотя бы раз. Она даже не обращалась к рисованию, хотя когда-то увлекалась искусством.

Стра ... Читать дальше »

Меня и без того, чтобы придерживаться какого-то культа, после таких наблюдений посещали мысли о Медузе или Беренике.

Иногда мне казалось, что эти волосы слегка двигались сами по себе и стремились упорядочиться в виде отчетливых связок или прядей, но возможно, это было иллюзией. Она постоянно заплетала волосы и, вроде бы, имела в этом какой-то особый навык. Как-то раз у меня возникло впечатление — странное, причудливое впечатление — того, что волосы были живым существом, о котором она должна была заботиться очень необычным способом. Это впечатление, конечно, ерунда, — но оно усилило мое предубеждение относительно ее самой и особенно ее волос.

Вынужден признаться, что я потерпел неудачу в попытках полюбить ее, независимо от того, насколько упорно я пытался. Не знаю, в чем конкретно крылась проблема, но так или иначе, я ничего не мог поделать с этим. В ней незаметно присутствовало нечто, что отталкивало меня, и я не мог справиться с возникающими у меня болезненными и ... Читать дальше »

По ее специальной просьбе он никогда не сообщал своим старым друзьям ничего об их непрерывных встречах; так что никто и не пытался прервать их отношения.

Я предполагаю, что она считала его баснословно богатым, поскольку в нем ощущался дух патриция, а люди определенного сорта думают, что вся американские аристократы очень обеспечены. В любом случае, она, вероятно, видела для себя редкую возможность заключить легальный брак с действительно подходящим молодым человеком. Со временем мое волнение выразилось в открытых рекомендациях Дени, но было слишком поздно. Юноша официально женился на ней и написал мне о том, что он бросил свои занятия и намерен привезти жену в Берег реки. Он сказал, что она принесла большую жертву, отказавшись от руководства магического культа, и впредь она будет просто обычной леди — будущей хозяйкой Берега реки, продолжательницей рода де Рюсси.

Итак, сэр, я поступил наилучшим образом, какой только смог придумать. Я знал, что сложные европейские з ... Читать дальше »

Юноша написал мне очень много о Марше, и я не считал особенно опасным, когда он рассуждал о группе мистиков, в которую входил его друг. Вроде бы они придерживались какого-то культа древней египетской и карфагенской магии, пользующейся славой у нетрадиционных представителей богемы, — нечто неосязаемое, кажется, дарующее возможность вернуться к забытым источникам скрытого знания исчезнувших цивилизаций Африки: большого Зимбабве и мертвых городов атлантов в области Хаггар пустыни Сахара. В их вере содержался какой-то бред относительно змей и человеческих волос. По крайней мере, я называю это бредом. Денис имел обыкновение цитировать странные слова Марша насчет загадочных легенд о змееобразных локонах Медузы, а также по поводу мифа эпохи Птолемея о Беренике, ради спасения брата мужа предложившей свои волосы, которые были вознесены на небо, став созвездием Волосы Береники.

Я не думаю, что это занятие производило большое впечатление на Дени до одной ночи, когда в комнате Марша со ... Читать дальше »

Затем я унаследовал плантацию в довольно приличном состоянии, хотя вы сами видите, во что она теперь превратилась.

Моя мать умерла, когда мне исполнилось двадцать лет, а дед скончался двумя годами позже. Мне было очень одиноко без них, и в восемьдесят пятом я женился на отдаленной кузине из Нового Орлеана. Все могло быть иначе, если бы и она не умерла столь рано, когда родился наш сын Дени. Затем у меня остался только Дени. Я не пробовал снова вступить в брак, но решил отдать все свое время мальчику. Он был похож на меня — настоящий де Рюсси — темноволосый, высокий и худощавый, и вдобавок с решительным характером. Я дал ему то же образование, что обеспечил мне дед, но он не нуждался в избытке знаний, главным для него были вопросы чести и доблести. Никогда я не видел такого благородства и высоты духа — когда ему было одиннадцать, я едва помешал ему сбежать на Испанскую войну! Романтичный молодой парень, преисполненный высоких понятий — теперь вы назвали бы их викторианскими. ... Читать дальше »

В любом случае, он, кажется, был рад возможности поговорить с кем-либо и даже не пытался уклониться от обсуждения своих личных дел.

Как я узнал, его звали Антуан де Рюсси, и он был представителем древнего знатного рода плантаторов штата Луизиана. Более ста лет назад его дед, еще очень молодой, переселился в район южной Mиссури и основал там новое роскошное поместье своей фамилии, построив этот украшенный колоннами особняк и окружив его всеми дополнительными постройками большого плантационного хозяйства. В свое время в стоявших здесь на плоском участке позади дома хижинах проживало до двухсот негров (теперь эта территория была залита рекой). Ночами слышались их пение, смех и игра на банджо, что придавало особое очарование той цивилизации и социальному устройству, которое ныне, к сожалению, ушло в прошлое. Перед особняком, где росли высокие развесистые дубы и ивы, находилась лужайка, подобная широкому зеленому ковру, всегда обильно увлажненная и аккуратно подстриженная; ее ог ... Читать дальше »

Люди сюда в последнее время не приезжают».

Он сделал паузу, и мое желание остаться увеличилось тысячекратно, возбужденное тайной, которую, казалось, содержала его лаконичная фраза. Несомненно, было что-то заманчиво подозрительное в этом месте, и даже распространившееся зловоние плесени создавало впечатление множества скрытых секретов. Снова я отметил угрожающую ветхость всего вокруг меня; проявлявшуюся даже в слабых лучах одинокой крохотной лампы. Я ощущал унылый холод; к сожалению, здесь не было никакого обогрева. Однако мое любопытство было настолько велико, что я все еще страстно желал оставаться и узнать что-нибудь об отшельнике и его мрачном жилище.

«Что ж, пусть будет так, как вам угодно, — ответил я. — Я не вправе решать за других. Но все же мне хотелось бы получить место для того, чтобы переждать ночь. Если люди не жалуют этот район, не объясняется ли это его жалким состоянием? Конечно, я уверен в том, что владеть таким особняком — большая удача, но если пр ... Читать дальше »

Я хотел добраться туда до наступления темноты, но теперь, конечно…»

Поскольку я сделал паузу, человек заговорил; и по весьма культурной манере, которая ожидалась мной, а также по выраженному произношению, в нем отчетливо угадывался южанин, вполне соответствующий стилю дома, в котором он проживал.

«Довольно, вы должны извинить меня за то, что я быстро не ответил на ваш стук. Я живу очень уединенно и обычно не ожидаю визитеров. Сначала я подумал, что вы просто какой-то любопытствующий бродяга. Затем, когда вы стучали снова, я решил подойти к двери, но я не очень хорошо себя чувствую, поэтому не могу двигаться быстро. Спинной неврит — очень мучительный случай.

Но что касается вероятности вашего попадания в город до ночи — очевидно, у вас это не получится. Дорога, по которой вы прибыли, — а я полагаю, вы добирались сюда через ворота — не лучший и не самый короткий путь. Вам следовало повернуть налево от ворот — там проходит первая настоящая дорога после того г ... Читать дальше »

Другие здания, насколько я мог судить, прежде стояли поблизости от главного.

Пока я взбирался по широким каменным ступеням к низкому крыльцу, где виднелся вырезанный в стене веерообразный дверной проем, я отчетливо ощущал какое-то возбуждение. Едва начав зажигать сигарету, я тут же предпочел воздержаться, когда увидел, насколько сухими и легко воспламеняющимися были все предметы вокруг меня. Хотя теперь я был уже окончательно убежден в том, что дом пуст, однако, все же не решался вторгнуться в него без стука. Поэтому я потянул ржавый железный дверной молоточек до тех пор, пока не смог сдвинуть его, и, наконец, осторожно постучал — при этом, казалось, весь дом зашатался и заскрежетал. Никакого ответа не последовало, однако я еще раз усердно воспользовался нескладным визгливым молотком — настолько, чтобы рассеять ощущение мрачной тишины и одиночества и пробудить любого возможного владельца развалин.

Где-то поблизости находилась река, которую я слышал не громче голубе ... Читать дальше »

Путь к мысу Жирардо шел через незнакомую местность; по мере того, как поздний дневной свет становился золотистым и каким-то призрачным, я понял, что должен выбрать направление, чтобы, как я ожидал, достигнуть города до наступления ночи. Мне совсем не хотелось блуждать в унылом краю низменности южной Mиссури в темноте, когда ноябрьский холод становился весьма неприятным для одинокого странника, да еще и по пребывающей в скверном состоянии дороге. Черные облака сосредоточились на горизонте, и я упорно всматривался в длинные серые и синие тени, что испещряли плоские коричневатые поля, надеясь уловить взглядом какой-нибудь дом, где я мог бы получить необходимую информацию.

Это была заброшенная, пустынная страна, но, наконец, я заметил крышу посреди группы деревьев поблизости от небольшой речки справа от меня. Возможно, этот дом находился в половине мили от шоссе, куда, предположительно, вели какие-либо тропы или дороги, на которые я вскоре мог бы натолкнуться. В отсутствие друг ... Читать дальше »

Как будто сбросив оковы лет, он легко побежал по берегу Сиконка туда, где его поджидали воспоминания детства и где он мог возродиться начать все заново, еще раз пережив чудесное время, когда весь мир был молодым...

Вплоть до того дня, когда какой-то любознательный поклонник его творчества не приехал в город с визитом, никто не замечал исчезновения Уорда Филлипса, а когда заметили, то решили, что он ушел бродить по окрестным лесам, где его и застигла смерть — ведь соседи по Энджел-Стрит были прекрасно осведомлены о его образе жизни, да и его неизлечимая болезнь также не была ни для кого секретом.

Несколько специальных поисковых партий обследовали район Нентаконхонта и берега Сиконка, но никаких следов Уорда Филлипса обнаружено не было. Полиция считала, что когда-нибудь его останки все равно найдутся. Однако они не нашлись, и со временсм неразрешенная загадка была погребена в полицейских и газетных архивах.

Прошли годы. Старый дом на Энджел-Стрит был отдан п ... Читать дальше »

Как он вскоре заметил, его собственный духовный мир причудливо переплетался с мирами, являвшимися ему в свете лампы, и образы, еще с детских лет нашедшие приют в потаенных уголках его сердца, возрождаясь, проникали в неведомые доселе глубины Вселенной.

Много ночей с тех пор Филлипс не зажигал лампу.

Ночи превращались в месяцы, месяцы — в годы.

Он постарел, его произведения проникли в печать, и мифы о Ктулху, о Хастуре Несравненном, о Йог-Сототе и Шуб-Ниггурате, о Черном Козле из Лесов Тысячи Младых, о Гипнозе, Боге сна, о Великой Расе и ее тайных посланцах, о Ньярлатотепе — все это стало частью знания, хранившегося в самых сокровенных недрах его человеческой сущности, и удивительного мира теней, лежащего далеко за пределами познаваемого. Он перенес Аркхэм в действительность и сделал набросок «Загадочного дома на туманном утесе»; он писал о зловещей тени, нависшей над Иннсмутом и о Неведомом, шепчущемся в темноте, о грибах из Юггота и ужасах древнего Данвич ... Читать дальше »

Смутная тревога уравновешивалась ожиданием дальнейших ночных приключений, подобных которым он никогда еще не переживал.

Быстро покончив со своим скромным ужином, он сразу прошел в кабинет, где его молча приветствовали знакомые ряды книг, поднимавшиеся от пола до самого потолка. На этот раз он даже не взглянул на ожидавшую его работу, а сразу зажег лампу Аль-Хазреда. Затем сел и стал ждать.

Мягкий свет лампы отбрасывал на заставленные книгами стены желтоватые блики. Свет не мерцал; пламя было постоянным, и, как и прежде, Филлипс сразу ощутил приятную, убаюкивающую теплоту. Постепенно полки и книги на них стали покрываться дымкой, таять и, в конце концов, сменились картинами из других миров и времен.

Этой ночью час проходил за часом, а Филлипс все смотрел и смотрел. Он давал незнакомым местам имена, извлекая их из доселе неведомой области своего воображения, как бы проснувшегося при свете старинной лампы. Он увидел необычайной красоты здание на окутанном мор ... Читать дальше »

Он двинулся по тропе, шедшей на северо-запад от Плейнфилд Пайк и огибавшей затем западное подножье Нентаконхонта, и вскоре взору его открылась идиллическая панорама чередующихся между собой лугов, старинных каменных стен, вековых рощ и разноцветных крыш. Находясь менее чем в трех милях от центра города, он уже имел возможность, подобно первым колонистам, наслаждаться видами старинной сельской Новой Англии.

Перед самым заходом солнца он взобрался на холм по крутой дороге, проходившей вдоль опушки старого леса, и с головокружительной высоты перед ним раскинулся ошеломляющий по красоте вид — мерцающие ленты рек, далекие леса, оранжевый край неба с огромным солнечным диском, медленно погружающимся в плотный слой перистых облаков. Войдя в лес, он увидел закат сквозь деревья, и повернул на восток, чтобы прийти туда, где он особенно любил бывать — на склон холма, обращенный к городу. Никогда прежде не осознавал он огромности Нентаконхонта. Этот холм был самым настоящим миниатюрным ... Читать дальше »

Высоко в небе летали перепончатые чудовища, которые дрались между собой и рвали друг друга на части, а из отверстия в скале на берегу моря высовывалось ужасное щупальце, угрожающе извиваясь в тускло-красном свете этого далекого дня — образ, как будто вышедший из-под пера писателя-фантаста.

Постепенно картина изменилась. Скалы уступили место продуваемой всеми ветрами пустыне, среди которой, словно мираж, возник заброшенный город, утерянный Город Столбов, легендарный Ирем, и Филлипс знал, что, хотя нога человека уже давно не ступала на эти улицы, здесь — среди древних каменных зданий, сохранившихся в почти неизменном виде с тех пор, как обитатели города были уничтожены или изгнаны неведомо откуда явившимися безжалостными врагами — все еще скрывались таинственные и зловещие существа. Однако никого из них не было видно; был только подспудно затаившийся страх перед неизвестностью — как тень, упавшая на эту землю из глубины давно минувших времен. А далеко за городом, на краю пуст ... Читать дальше »

Его идея отличалась холодной цветистостью и какой-то презирающей время и пространство фантазией, которая с первых проблесков сознания была настолько тесно связана с его сокровенными мыслями и чувствами, что любое дословное их выражение выглядело бы в высшей степени искусственным, экзотическим и выходящим за рамки общепринятых представлений, независимо от того, насколько все это походило на правду. Десятилетиями грезы Филлипса были наполнены тревожным ожиданием чего-то необъяснимого, связанного с окружающим пейзажем, архитектурой, погодой. Все время перед его глазами стояло воспоминание о том, как он, будучи трехлетним ребенком, смотрел с железнодорожного моста на наиболее плотно застроенную часть города, ощущая приближение какого-то чуда, которое он не мог ни описать, ни даже достаточно полно осознать. Это было чувство удивительной, волшебной свободы, скрытой где-то в неясной дали, — за просветами древних улиц, тянущихся через холмистую местность, или за бесконечными пролетами мрамо ... Читать дальше »

Поскольку он, дабы не истощать свои и без того скудные средства, давно отказался от электричества, старая масляная лампа могла принести ему определенную практическую пользу, не говоря уже о той ценности, какую представляло собой это искусное изделие древних мастеров. В письме, сопровождавшем последний дар деда, чья привязанность к внуку была неизменной, а после ранней смерти родителей мальчика возросла еще больше, говорилось, что лампа была извлечена из аравийской гробницы, воздвигнутой еще на заре истории. Некогда она принадлежала какому-то полусумасшедшему арабу, известному под именем Абдул Аль-Хазред, и была изготовлена мастерами легендарного племени Ад, одного из четырех таинственных племен Аравии, обитавшего на юге полуострова, в то время как племя Тхамуд кочевало на севере, а Тасм и Джадис — в центральной его части. Давным-давно лампу обнаружили в заброшенном городе Ирем, Городе Столбов, возведенном Шедадом, последним из деспотов Ада. Некоторые знают его как Безымянный город, ... Читать дальше »

Эта лампа перешла в собственность Уорда Филлипса через семь лет после исчезновения его деда Уиппла. Лампа, а также Дом на Энджел-Стрит, где теперь жил Филлипс, раньше принадлежали деду. В дом Филлипс переехал сразу же после того, как исчез дед, однако лампа до истечения семи лет, необходимых по закону для официального признания факта смерти, хранилась у поверенного — таковы были распоряжения деда, отданные им на случай непредвиденных обстоятельств: внезапной смерти или чего-нибудь в этом роде. Таким образом, у Филлипса было вполне достаточно времени для того, чтобы как следует изучить содержание обширной библиотеки Уиппла. Только прочитав многочисленные тома, стоявшие на полках, он был бы окончательно готов унаследовать «самое бесценное сокровище» деда — как говаривал сам Уиппл.

К тому времени Филлипсу исполнилось тридцать, и у него было неважно со здоровьем, причем мучили его все те же недуги, которые столь часто омрачали его детские годы. Он родился в относительно богатой ... Читать дальше »

Говорят, именно это вырвалось из моих уст полное звериной ярости, а вокруг везде были козодои, они плакали и вопили, сводя с ума. И вот почему они заперли меня в этой комнате с решетками на окнах. Глупцы! Ох, какие глупцы! У них не получилось с Абелем, и они цепляются за соломинку. Как они могут хотя бы помыслить о том, чтобы удержать одного из Избранных от Них? Что Им решетки?

Но они, к тому же, пытаются запугать меня, когда говорят, что все это сделал я. Я никогда в жизни не поднимал руку ни на одно человеческое существо. Я рассказал им, как все было, – если только они захотят понять. Я сказал им. Это был не я, нет! Я знаю, кто это был. Мне кажется, я всегда это знал, и если они захотят посмотреть, они найдут доказательства.

Это были козодои, беспрестанно зовущие козодои, проклятые кричащие козодои, козодои, таящиеся в ожидании, козодои, козодои в Распадке…

Они говорили о том, чтобы согнать весь скот в одно стадо и хорошенько сторожить его, но в таком случае все боялись сторожить в одиночку; говорили они и о том, чтобы по ночам держать всех коров в хлевах, и я понял, что именно к этому решению они склонились. Женщины, однако, хотели, чтобы после темноты никто вообще не выходил наружу ни по какой надобности.

– Днем Оно не приходит, – втолковывала Эмма Уотли Мари Осборн. – Ничего же не делается днем. Вот я и говорю: сидеть дома, как только солнце сядет за холмы.

А Лавиния Хоу уехала в Бостон вместе с детьми, как и собиралась.

– Собиралась и укатила вместе с детишками, и оставила там Лабана одного, – говорила Хестер Хатчинс. – Хотя он там не один: привез человека из Аркхама, и они там вдвоем устроились. Ох, какая ж это ужасная вещь, это ж просто наказание Господне на нас – и хуже всего, что никто не знает, ни как Оно выглядит, ни откуда приходит, ничего.

Вновь возникло и повторилось суеверие о том, что ... Читать дальше »

Я объяснил, что предыдущей ночью был просто обессилен бессонницей, а теперь мне удалось уснуть, несмотря на шум, производимый козодоями. В ответ шериф весьма любезно рассказал мне, что сделали с коровами Осборнов. Убито семь животных, и во всем этом есть что-то очень странное, ибо обильного кровотечения не наблюдалось, несмотря на то, как разорваны были их глотки. К тому же, несмотря на зверский характер нападения, уже представлялось ясным, что убийство совершил человек, ибо нашли фрагментарные следы ног – к сожалению, отпечатков недостаточно для того, чтобы делать какие бы то ни было решительные заключения. Тем не менее, продолжал он конфиденциально, один из его людей вот уже некоторое время присматривается к Амосу Уотли: Амос иногда делал в высшей степени странные замечания, а поступки его были как у человека, подозревающего, что за ним следят, или что-то в этом роде. Шериф рассказывал все это очень устало, ибо действительно был утомлен, так как не ложился спать с того времени как ... Читать дальше »

О существах, населявших мой сон, я помню лишь то, что у них не было никакой отчетливой формы: они были гигантских размеров и обладали отростками, по природе своей напоминавшими щупальца, но в них было достаточно быстроты и силы, чтобы хватать и удерживать предметы. Эти отростки способны были втягиваться в одном месте и возникать в другом. Существа обитали в монолитных постройках, и многие из них находились там без движения, как бы во сне, и им прислуживали существа-зародыши – значительно меньше в размерах, но сходной структуры, особенно в том, что касалось изменения формы. Они были кошмарного грибного цвета, совершенно не похожего на цвет плоти, напоминавшего окраску многих построек, и временами казалось, что они претерпевают ужасные изменения тела – так, что становятся карикатурами изогнутых архитектурных форм, доминировавших в этом мире сна.

Странно, но пение и плач козодоев не прекращались и были составной частью этого видения, но звучали они в некоей перспективе, подним ... Читать дальше »

И снова это походило на литанию: хор козодоев набухал как бы в ответ каждой певшейся фразе – невыносимая какофония, поднимавшаяся до ужасных катаклизмов звука.

Некоторое время я пытался разобрать хоть что-то в тех чуждых моему естеству голосах, которыми пульсировала вся комната, но они оставались невнятными, они звучали как совершеннейшая белиберда, несмотря на мое внутреннее убеждение, что произносили они вовсе не белиберду, а нечто важное и зловещее, прекрасное и кошмарное, они внушали мне нечто, далеко превосходящее мои способности понимать это. Мне уже было все равно, откуда они исходят: я знал, что они возникают где-то в доме, посредством какого-либо естественного явления или как-то иначе – этого определить я не мог. Голоса были порождением тьмы или – такой возможности я тоже не должен был отрицать – возникали в сознании, глубоко растревоженном демоническим криком козодоев, со всех сторон, создававших ужасный бедлам, не заполнявших долину, дом и мой разум ничем, кроме ... Читать дальше »

Но, опять-таки, размышлял я, направляясь через лес к домику брата, некая извращенная логика присутствует в любом суеверии, и это объясняет цепкость суеверий, передаваемых от одного поколения к другому. И все же в Амосе Уотли был безошибочно виден страх – страх, не объяснимый ничем, кроме суеверия, поскольку Уотли был мощно сложен, и ему, по всей вероятности, не составило бы никакого труда одной рукой перекинуть меня через каменную стенку, разделявшую нас. И в его поведении, бесспорно, лежал зародыш чего-то глубоко тревожного – если бы я только мог найти к нему ключ.

III

Теперь я подхожу к той части моего рассказа, которая, к несчастью, по необходимости останется туманной, ибо я не всегда могу быть уверен в точном порядке или значении событий, в которых принимал участие. Растревоженный суеверным страхом Уотли, я отправился прямиком к дому брата и начал просматривать странные старые книги, составлявшие его библиотеку. Я искал какие-то дополнительные ключи к курьезным ... Читать дальше »

Амос, очевидно, хотел предположить, что, прочитав вслух отрывок из книги, которую читал брат, я навлек на долину какую-то силу или существо снаружи: без сомнения, это было составной частью абсурдных суеверий местных жителей.

– Я не видел здесь чужих, – резко ответил я.

– А вы Их не всегда увидите. Мой двоюродный брат Уилбур говорит, что Они могут принимать любую форму, которая Им нравится, и могут забраться вам внутрь, и есть вашим ртом, и видеть вашими глазами, и если у вас нет защиты, Они могут взять вас, как взяли вашего брата. Вы Их и не увидите, продолжал он, и его голос поднялся почти до крика, потому что Они – внутри вас вот в эту самую минуту!..

Я подождал, пока его истерика немножко не поутихнет.

– И чем же Они питаются? – спокойно спросил я.

– Вы это знаете! – неистово закричал он. – Кровью и духом: кровью, чтобы расти, а духом – чтобы лучше понимать людей. Смейтесь, если хотите, но вы должны это знать. Козодои-то знают – потому ... Читать дальше »

Но вслед за этим я понял, что во всей долине есть только один настолько большой человек – Амос Уотли. К тому же, мой незваный гость, хорошо освещенный луной, побежал в том направлении, где жили Хатчинсы. Мой порыв бежать следом и кричать ему был остановлен тем, что я увидел краем глаза: внезапное подрагивающее оранжевое сияние. Я распахнул окно и высунулся наружу: с одного угла горел дом! Поскольку я действовал без промедления и поскольку у колонки всегда стояло полное ведро воды, мне удалось погасить пожар быстро: выгорела только пара квадратных футов обшивки, да еще чуть-чуть: дерево просто обуглилось. Но было ясно, что это поджог, который, без сомнения, пытался совершить Амос Уотли; если бы не странное молчание козодоев, я бы погиб в ревущем пламени. Я был потрясен этим: если мои соседи желают мне такого зла, что не гнушаются подобными мерами, чтобы изгнать меня из дома двоюродного брата, то чего еще от них можно ожидать? Однако противодействие чему-то всегда придавало мне силы, ... Читать дальше »

Вовсе, что вы родня, все едино…

– Да уж, лучше меня этого никто и не знает миссис Уилер.

К этому времени в разговор вступили и другие женщины. Каждая назвалась. Миссис Осборн сообщила по телефону, что Бакстеры, устав ждать и решив, что Берт передумал поехали в Аркхам сами. Вернулись они около половины двенадцатого. Хестер Хатчинс предсказывала, что это только начало – так Амос сказал. Винни Хоу в истерике плакала и кричала, что решила забрать детей – племянницу и племянника – и бежать в Бостон, пока этот дьявол не обоснуется где-нибудь в другом месте. И только когда Хестер Хатчинс стала возбужденно рассказывать остальным, что только-только вернулся Джесс Трамбулл и сообщил, что из тела Берта Джайлза, а также из всех коров высосали пеки кровь, я повесил трубку. Я уже узнавал начало будущей легенды и знал, что может сконструировать суеверие на основе немногих относящихся к делу фактов.

Весь день поступали различные сообщения. В полдень нанес обязательный виз ... Читать дальше »

Я убежал далеко, насколько далеко – не знаю, хотя помню, что убил много птиц, прежде чем, спотыкаясь, выдохшийся, наконец, вернулся домой. Сил во мне оставалось лишь на то, чтобы потушить в кабинете лампу, которая вся уже почти выгорела, и упасть на свою кушетку. Прежде чем дальние козодои, избежавшие моей дубины, снова смогли собраться к дому, я глубоко уснул.

Поскольку я не знал, во сколько вернулся, не могу сказать, сколько я проспал, прежде чем, меня разбудил телефонный звонок. Хотя солнце уже встало, часы показывали лишь пять тридцать. Как это уже стало моей привычкой, я вышел на кухню, где у меня висел аппарат, и снял трубку. Так я узнал о наступившем кошмаре.

– Миссис Уилер, это Эмма Уотли. Вы уже слышали новости?

– Нет, миссис Уотли, я еще ничего не слышала.

– Боже! Это ужасно! Берт Джайлз – его убили. Его нашли как раз около полуночи там, где дорога идет через ручей Джайлзов, ближе к мосту. Лют Кори нашел его и, говорят, так кричал, что р ... Читать дальше »

Поэтому я оставил все так, как было, ничего не потревожив и намереваясь наутро уведомить шерифа о находке. Но вмешались обстоятельства, и после того, что произошло в Распадке в ту ночь, я вообще об этом забыл. Поэтому одежда до сих пор лежит там, как бы опавшая на стул, какой я и нашел ее в ту майскую ночь полнолуния у окна кладовой на втором этаже. И вот здесь я пишу об этом, потому что этот факт может свидетельствовать в пользу того, что я утверждаю, и развеять ужасные сомнения, которые высказываются со всех сторон.

Той ночью козодои кричали с безумной настойчивостью.

Сначала я услышал их, пока еще стоял в кладовой: они начали звать с темных лесистых склонов, которые уже покинул свет, но далеко на западе солнце пока не зашло, и хотя Распадок уже погрузился в некие туманно-синие сумерки, солнце за ним еще сияло на дороге из Аркхама в Эйлзбери. Козодоям кричать было еще рано, очень рано, слишком рано; однако они кричали гораздо раньше, чем начинали кричать прежде. ... Читать дальше »

Более того, было ясно видно, что эти люди смотрят на меня с такими же страхом и неприязнью или даже презрением, с какими смотрели на Абеля, и какой бы ни была причина их боязни и ненависти, ту же самую причину в своей ограниченной способности к мышлению они явно переносили на меня. Абель же, насколько я помнил, был гораздо чувствительнее меня и, будучи хмурым по натуре, в глубине души всегда оставался мягким, всегда боялся кого-либо обидеть, и пуще всего – живое существо; будь то животное или человек. Их подозрения, бесспорно, проросли из колодца темного суеверия, всегда процветающего в таких глухих местах, всегда таящегося наготове, чтобы зажечь своей искрой новый Салемский кошмар, до смерти затравить беспомощные жертвы, не повинные ни в каких преступлениях, кроме знания.

Именно в ту ночь, ночь полнолуния, на Распадок обрушился ужас. Но прежде, чем я узнал, что произошло, меня ожидало собственное испытание. Все началось вскоре после того, как я вернулся домой с последнего ... Читать дальше »

Я тогда еще не думал, что курьезное внимание ко мне козодоев на ближнем склоне холма может быть таким пугающим.

У меня были дурные предчувствия относительно того, как меня встретят в доме Уотли, и я вскорости понял, что они небезосновательны. Сет Уотли вышел мне навстречу с ружьем; взгляд у него был каменный.

– Нечего вам нас беспокоить! – крикнул он, когда я подошел ближе.

Он, вероятно, только что встал из-за обеденного стола и направлялся на свои поля, когда заметил меня; он зашел обратно в дом и взял ружье. У него за спиной я видел его жену Эмму и троих детишек, цеплявшихся за ее юбку. В их глазах ясно читался страх.

– Я не собираюсь вас беспокоить, мистер Уотли, – сказал я как можно более примирительно, решительно подавляя в себе раздражение от этой бессмысленной стены подозрительности, которая встречала меня, куда бы я ни повернулся. – Но я хочу узнать, что произошло с моим двоюродным братом Абелем.

Он еще раз бросил на меня свой кам ... Читать дальше »

Улавливал певшиеся имена – Ктулху, Йог-Сотот, Хастур, Ньярлатотеп, Шуб-Ниггурат и еще великое множество – и знал, что они означают Древних, изгнанных Старшими Богами, ожидающих ныне у Врат, пока Их не призовут в Их Царство на Земле, как было, прежде, эоны назад, и весь блеск и слава служения Им стали ясны мне, и знал я, что возвратятся Они и поведут Свою битву за Землю и за все народы на ней, и вновь подвергнут искушению гнев Старших Богов – совсем как бедное, жалкое, убогое человечество постоянно искушает свою собственную судьбу! И я знал, как знал это Абель, что Их слуги – это Избранные,, кто поклоняется Им и дает Им пристанище, кто открывает Им свои двери и кормит Их до того срока, когда Они придут вновь, когда Врата распахнутся широко, а для них, самих откроются тысячи меньших Врат по всей Земле! Но видение пришло и погасло как картинка, вспыхнувшая на экране, а откуда пришло оно, я сказать не мог. Оно было так коротко, так моментально, что когда все кончилось, эхо падения книги ... Читать дальше »

Самым разборчивым для меня оказалось то, что все время повторялось:

– Лллллллл-нглуи, нннннн-лагл, фхтагн-нгах, айи Йог-Сотот!

Голоса возвышались, поднимались крещендо и взрывались на последних слогах, которым козодои отвечали ритмом своего пения. Нет, птицы не переставали кричать, просто когда доносились другие звуки, их плач как будто становился тише и отступал куда-то вдаль, а потом торжествующе поднимался и снова обрушивался на меня в ответ на призыв ночи. Хотя звуки и были странными и ужасающими, больше пугали не они сами, а их источник. Исходили они откуда-то из самого дома – либо из комнат сверху, либо откуда-то снизу. И с каждой минутой, пока я в них вслушивался, я всё больше и больше убеждался в том, что это отвратительное пение возникает где-то в той самой комнате, в которой лежу я. Как будто сами стены пульсировали этим звуком, как будто весь дом вибрировал этими неописуемыми словами, как будто само мое существо участвовало в этой полной уноса литании – ... Читать дальше »

Сначала я не очень уверенно прочел его про себя; потом медленно вслух, но и так оно не стало понятнее, если не считать курьезного аспекта древних религиозных верований, к которым, как я предполагал, и относилась эта причудливая грань бытия.

К тому времени, когда я устало оторвался от книг, козодои снова завладели всей долиной. Я погасил свет и выглянул в залитую лунным светом тьму за домом. Птицы сидели там, как и прежде; они отбрасывали на траву и крыши темные тени. Свет луны как-то странно и жутко искажал их очертания, а кроме этого они вообще были неестественно больших размеров. Я всегда считал, что козодои не превышают в длину десяти дюймов, эти же птицы были до двенадцати и даже четырнадцати дюймов длиной и соответственной упитанности, так что каждая казалась особенно большой. Однако у меня не было сомнений в том, что отчасти виной здесь была игра лунного света и тени, воздействовавшая на мое усталое и без того перегруженное сознание. Но не было смысла отрицать, что не ... Читать дальше »

Первый отрывок к счастью, был короток:

«Дабы призвать Йог-Сотота Извне, будь мудр и дождись Солнца в Пятом Доме, когда Сатурн будет в тройном; начертай пентаграмму огня и скажи Девятый Стих трижды, повторение коего всякое Рождество Крестово и в Канун Дня Всех Святых влечет за собою порождение Твари в Пространствах Извне за Вратами, коих Йог-Сотот Охранитель. Ежели сие не привлечет Его, то может привлечь Иного, Кто равно желает взрастания, и ежели Он не имеет крови Иного, Он может возжелать крови твоей. Посему будь мудр в этих вещах» .

К этому брат присовокупил такой постскриптум: «См. стр. 77 Текста».

Решив вернуться к этой сноске позднее, Я обратился к следующей отмеченной странице, но как бы тщательно я ни читал ее, понять ничего не мог: там был какой-то весьма причудливый вздор, очевидно, прилежно списанный из гораздо более древней рукописи:

«Касательно Старых, писано там, ждут Они вечно у Врат, а Врата те во всех местах суть и во все времена, ... Читать дальше »

Зовут Амос Уотли;

Я прежде уже разговаривал с Амосом Уотли – это факт: ему принадлежал голос, который рано утром при казал мне убираться Отсюда – и чем быстрее, тем луч ше. Несколько мгновений я молча рассматривал его.

– Я Дэн Харроп, – наконец, сказал я. – Я приехал сюда, чтобы разузнать, что случилось с моим двоюродным братом Абелем – и я это разузнаю,

Я видел, что он с самого начала тоже знал, кто я. Он немного постоял в раздумье, а потом спросил:

– А если узнаете, то уедете?

– У меня нет никакого повода оставаться.

Он по-прежнему, казалось, колебался, словно не доверял мне.

– А дом продадите? – продолжал он свои расспросы.

– Зачем он мне?

– Тогда я вам скажу, – внезапно решившись, наконец, заговорил он. – Вашего братца, как есть Абеля Харропа, забрали Они. Снаружи. Он Их звал, и Они пришли. – Уотли замолчал так же внезапно, как и начал говорить, и его темные глаза испытующе глядели на меня. – Вы не ... Читать дальше »

Более того, она касалась каких-то совершенно чуждых мне материй, которые представлялись самыми настоящими фантазиями чьего-то одурманенного наркотиками мозга. Остальные книги брата, однако, казались сходной с нею природы. Приветливо выделялась лишь подшивка Альманаха Старого Фермера, но то было единственное знакомое мне издание. Хотя я никогда не считал себя плохо начитанным человеком, признаюсь в ощущении полнейшей отчужденности, которое я испытал перед библиотекой брата, если это чувство вообще можно как-то назвать. И все же поверхностный осмотр шкафов наполнил меня новым уважением к Абелю, ибо его способности определенно превосходили мои в том, что касалось языков, если он действительно мог прочесть все те тома, которые собрал. Книги были на нескольких языках, как на это указывали их названия, которые, по большей части, ничего для меня не значили. Я припомнил, что слышал что-то о книге почтенного Уорда Филлипса «Травматургические Чудеса в Ново-Английском Ханаане», но о таких труд ... Читать дальше »

До того, как зазвучали их голоса, я отметил до странности мало обычных вечерних птичьих песен; лишь несколько ночных теней взмыло спиралями в темнеющее небо, пронзительно крича, и спикировало вниз в захватывающем дух падении, со свистом проносясь над самой землей. Но стоило лишь пасть темноте, как их вовсе не стало видно и слышно, и один за другим начали кричать козодои.

Тьма постепенно вторгалась в долину, и козодои следовали за нею. Не было никаких, сомнений, что они спускались с холмов на своих бесшумных крыльях и собирались именно к тому дому, где сидел я. Я видел, как прилетел первый темный комочек и в лунном свете опустился на крышу дровяного сарая; буквально через несколько мгновений за ним последовала другая птица, потом еще одна, еще и еще. Вскоре я уже видел, как они садятся на землю между сараем и домом, и знал, что ими занята вся крыша самого дома. Они сидели даже на каждом столбике забора. Я насчитал сотню прежде, чем сбился, не успевая следить за их передвижен ... Читать дальше »

Ты слушаешь?

– Кто это? – спросил я.

– Слушай меня, Харроп. Если ты хочешь себе добра, убирайся отсюда – и чем скорее, тем лучше!

Прежде, чем я смог выразить свое изумление, трубку на том конце положили. Я все еще был чуть-чуть не в себе от недосыпа. Немного постояв, и я положил трубку. Голос мужской, грубый и старый. Определенно, кто-то из соседей: телефон звонил так, только когда номер набирал кто-нибудь из местных, а не с коммутатора.

Я уже был на полпути к своей импровизированной постели в гостиной, когда аппарат затрезвонил снова. Хоть на этот раз звонили и не мне, я быстро вернулся. На часах было шесть тридцать, а солнце только что вышло из-за холма. Эмма Уотли звонила Лавинии Хоу.

– Винни, ты слышала их сегодня ночью?

– Господи Боже мой, да конечно же? Эмма, ты думаешь, это значит?

– Ох, не знаю. Это было что-то ужасное… Не слыхала ничего похожего с тех пор, как Абель ходил в леса тем летом. Целую ночь Вилли и Мэй ... Читать дальше »

На протяжении трех часов кто-нибудь из этих, женщин звонил кому-нибудь другому без всякого перерыва, до самого ужина, и все на линии были оповещены о моем приезде, а поскольку каждая прибавляла какую-то свою информацию, все они узнали, кто я такой, и верно угадали цель моего пребывания в доме брата. Все это, вероятно, было достаточно естественным для столь уединенной местности, где самое незначительное событие становится предметом глубочайшей озабоченности для людей, которым больше нечем занять свое внимание. Но в этом пожаре слухов и домыслов, перекидывавшемся с одного дома на другой по телефонному проводу, более всего беспокоила некая подкладка страха, безошибочно узнаваемая во всем. Было ясно, что моего двоюродного брата Абеля Харропа остерегались по какой-то причине, связанной с этим невероятным страхом перед ним лично и перед тем, чем он занимался. Отрезвляла лишь мысль, что из столь примитивного страха весьма легко может возникнуть решение просто уничтожить его источник.

И в самом деле, у меня появились весьма ощутимые доказательства соседских чувств, не успел я и дня пробыть в доме брата.

Хотя в доме не было электричества, он был подключен к телефонной линии. Когда в середине дня зазвонил телефон – меньше, чем через пару часов после моего приезда – я подошел и снял трубку, совершенно забыв о том, что брат мой был одним из коллективных пользователей. Но я замешкался с ответом, и там уже кто-то разговаривал. Я бы, конечно, без промедления положил трубку, если бы говорившие не упомянули имени брата. Будучи одержимым естественным любопытством, я остался стоять и слушать дальше.

– …Кто-то въехал в дом Айба Харропа, – говорил женский голос. – Лем проходил там по пути из города минут десять назад и видел.

Десять минут, прикинул я. Значит, говорят из дома Лема Джзйлза – ближайшего соседа, живущего выше по Распадку с той стороны холма.

– Ох, миссис Джайлз, неужели это он вернулся?

– Надеюсь на Господа, что нет! Н ... Читать дальше »

Там размещались две спальни и кладовка, и в каждой лишь по одному окошку, ведущему на скат крыши. Одна из спален находилась над кухней, другая над гостиной, а кладовая над кабинетом. Тем не менее, было непохоже, чтобы брат занимал какую-либо из этих спален: судя по всему, он пользовался кушеткой в гостиной, и, поскольку диванчик этот был необычайно мягок, я тоже решил спать здесь. Лестница на второй этаж находилась в кухне, что, конечно, лишь способствовало тесноте помещения.

Обстоятельства исчезновения моего двоюродного брата были очень просты, что может подтвердить любой читатель, помнящий пространные газетные отчеты об этом деле. Последний раз Абеля видели в начале апреля: он покупал пять фунтов кофе, десять фунтов сахара, немного проволоки и несколько больших сетей. Четыре дня спустя, седьмого апреля, проходивший мимо его дома сосед не увидел дыма из трубы и решил, несмотря на некоторое нежелание, зайти. Брата моего соседи, очевидно, не очень жаловали – он был по своему ... Читать дальше »

Я вступил во владение домом моего двоюродного брата Абеля Харропа в последний день апреля 928 года, когда всем уже стало понятно, что сотрудники кон торы шерифа в Эйлзбери либо не способны, либо не желают как-либо объяснить его исчезновение; я, следовательно, был полон решимости предпринять собственное расследование. Для меня это скорее было делом принципа, нежели родственных чувств, ибо брат мой всегда был несколько в стороне от остальных членов семьи: еще с ранней юности он имел репутацию человека со странностями и впоследствии никогда не делал попыток ни навещать всех нас, ни приглашать нас к себе. Его непритязательный домишко в отдаленной долине в семи милях от поворота на Эйлзбери, если выезжать из Аркхама, также не способен был вызывать к себе какого-то особенного интереса у большинства из нас, живших в Бостоне или Портленде. Я хочу, чтобы все это стало понятным, единственно лишь для того, чтобы моему приезду и поселению в этом доме никоим образом не приписывали никаких иных м ... Читать дальше »

Без малейшего колебания я влила в воронку добрую половину отравленной воды из ведерка, которое прихватила с собой.

Вероятно, доза была очень большая, потому что этот подлец прямо на моих глазах начал застывать, превращаясь в тусклое серое изваяние. А десять минут спустя он явно окаменел насквозь. Ни за что на свете я не прикоснулась бы к нему, но пришлось вынимать воронку изо рта. При этом жестянка звякнула – ужасный звук! Заставить бы это дьявольское отродье умереть более мучительной и медленной смертью! Но, впрочем, для него отлично подходит и эта.

Вот, пожалуй, и все. Я наполовину парализована, а после гибели Артура мне вообще незачем жить. Чтобы поставить точку в этой истории, выпью оставшийся яд, а дневник положу на видное место. Через четверть часа я превращусь в каменную статую. Мое единственное желание: быть похороненной рядом со статуей, в которую превратился Артур. Если, конечно, ее найдут в пещере, где она была спрятана этим злодеем. А у наших ног пусть ... Читать дальше »

Но то было нечто более ужасное – настолько ужасное, что ныне живущим такое понять не дано. Он был настоящим чудовищем и устраивал всевозможные бесовские игрища, которые унаследовал от своих предков по материнской линии. Он и меня пытался вовлечь – я даже не решаюсь обмолвиться, во что. Я отказывалась, и он меня избивал. Сказать, к чему он меня принуждал, все равно что совершить богохульство. Но могу утверждать, что он уже тогда был душегубом, потому что знаю об одном его жертвоприношении: это было ночью, на Горе Гроз. Он действительно Дьявольское отродье. Я пыталась бежать четырежды, но каждый раз он настигал меня и избивал. К тому же он подчинил себе мой разум и разум моего отца.

А что до Артура Уилера, то мне нечего стыдиться. Да, мы полюбили друг друга, но отношения наши были чисты. С тех пор, как я покинула отцовский дом, он был первым, кто отнесся ко мне по-доброму. Он хотел вырвать меня из лап этого сатаны. Артур несколько раз говорил с моим отцом и собирался помочь м ... Читать дальше »

Ну а если опять не получится, можно воспользоваться другими средствами. Но все-таки хотелось бы довести до конца красивую задумку со статуями. Ходил сегодня утром в пещеру: там все в порядке. Иногда наверху слышны шаги Розы; по-моему, она все сильнее подволакивает ноги. Зелье действует, но слишком медленно. Все-таки доза маловата. С сегодняшнего дня буду ее резко наращивать.

11 марта: Просто удивительно. Она все еще жива и даже передвигается. Во вторник ночью услыхал, как она возится с окном: пришлось подняться на чердак и отхлестать ее. Однако ее строптивость сильнее страха, а глаза у нее все еще опухшие от слез. Но с такой высоты ей на землю ни за что не спрыгнуть, да и спуститься не по чему. По ночам мне снятся тяжелые сны: шум ее черепашьего шага действует мне на нервы. Порою мне кажется, что она пытается открыть дверной замок.

15 марта: Еще жива, несмотря на все мои увеличенные дозы. Нет, тут что-то не то. Она теперь редко ходит – больше ползает. Но эти звуки ... Читать дальше »

Когда сказал Розе, что ее Рекса загрыз волк, она заскулила, как собачонка, а Уилер расквакался со своими соболезнованиями.

1 марта: Йэ Р'лайх! Хвала Властелину Цхатоггуа! Наконец-то я разделался с этим дьявольским отродьем! Сказал ему, что нашел на пути домой пласт ломкого известняка; тот потрусил следом за мной, как глупый щенок. Вот уж и вправду глупый щенок! Я прихватил с собой зелье, подправленное вином, и когда мы добрались до места, он с радостью согласился глотнуть из висевшей у меня на боку фляжки. Он и глазом не моргнул: залпом выпил все до дна и рухнул как подкошенный. Но он понял, что это я с ним расквитался: я на него так посмотрел, что не понять было просто невозможно. И когда он свалился, по лицу его было видно: догадался. Две минуты спустя он весь стал каменный.

Я отволок его в пещеру, а каменного Рекса опять поставил перед входом. Пусть эта ощетинившаяся собачья фигура отпугивает народ. Приближается время весенней охоты, а тут еще появился этот черт ... Читать дальше »

Хотя чего тут долго думать: этих чокнутых дураков легко надуть. Вот только как заставить Розу выпить вина? Она ведь прикидывается, что до него не охоча. Все опыты над животными буду проводить там, в пещере, куда зимой сроду никто не заглядывает. Для прикрытия своей отлучки нарублю в лесу дров, принесу домой вязанку-другую, чтобы сбить их с толку, – этого вполне хватит.

20 янв.: Все оказалось не так просто, как я думал сперва. Многое зависит от точности соотношений. Реактивы из Монреаля прибыли, но придется заказать еще ацетиленовую лампу и весы поточнее. Там, в деревне, уже любопытствуют. Жаль, что почтовое отделение размещается в магазине Стеенвика. Делаю разные варианты смесей и испытываю их на воробьях, которые купаются в луже талой воды перед пещерой. В одних случаях они погибают, в других – улетают. Какой-то важный момент в приготовлении я явно упустил из виду. Роза и этот выскочка уж конечно сполна пользуются моим отсутствием – ничего, пускай. Все равно, последнее сло ... Читать дальше »

Мне надо разделаться с этими двумя гадюками, но так, чтобы самому быть ни при чем. А если дело примет плачевный оборот – тем лучше. Я подумывал, не воспользоваться ли мне лучами Йота, но для этого нужна детская кровь, а мне с соседями надо вести себя поосторожней. Неплохой рецепт «Болотная гниль», но тогда не только им, но и мне малость неприятно будет. Я не переношу некоторые запахи и зрелища.

10 дек.: Эврика! Нашел, наконец! О, как сладко мстить! Это будет отличный финал. Повезло же тебе, ваятель! Еще бы! Ведь этому змеенышу предстоит сотворить небывалую статую! Ее купят раньше всех его каменных глыб, которые он уже не первую неделю обрабатывает. Эй, скульптор, ты ведь, кажется, реалист? Что ж, новому произведению реализма не занимать! На странице 679 «Книги» нашел рукописный вкладыш с нужным мне рецептом. Судя по почерку, писал мой прадед – Бареут Пиктерс ван Кауран, тот самый, что в 1839 году исчез из Нью-Пэльца. Йэ! Шуб-Ниггурат! Рогатый Козел с Легионом Молодых!

Основатель нашего рода – Николас ван Кауран, колдун; его повесили в Вийтгаарте в 1587 году, за то, что он вступил в сделку с Сатаной.

Солдаты, посланные сжечь его дом, так и не нашли «Книгу Эйбона». Его внук, Вильям ван Кауран, возил ее с собой повсюду – и в Ренсселэрвик, где обосновался поначалу, и на другой берег реки – в Эзопус, куда перебрался позднее. В Кингстоне и в Херли вам любой скажет, что потомки Вильяма ван Каурана могут сделать с теми, кто встанет у них на пути. Заодно можете поинтересоваться, успел ли мой дядя Хендрик прихватить с собой «Книгу Эйбона», когда его выгнали из города, и он с семьей перебрался в эти края, в верховье реки.

Я взялся писать все это – и буду писать до самого конца, – потому что хочу, чтобы люди знали правду, когда меня не станет. И еще: я боюсь и вправду сойти с ума, если не изложу все как есть на бумаге. Тут все против меня. Если так и дальше пойдет, то мне придется воспользоваться тайными рецептами из «Книги» и призвать на п ... Читать дальше »

С ужасом оглядевшись, мы отметили, что развязка трагедии, похоже, наступила внезапно: хотя плотный слой пыли и покрывал все вокруг, домашняя утварь и остальные вещи были как будто брошены в разгар будничных хлопот по хозяйству.

Впрочем, здесь был один предмет, плохо вписывавшийся в кухонную обстановку – в самом центре стола, как будто специально освобожденном от посторонних вещей, чтобы привлечь внимание, лежала тонкая потрепанная тетрадь без единой пометки на обложке, прижатая к столешнице увесистой жестяной воронкой. Бен двинулся вперед и взял ее в руки: тетрадь оказалась дневником или, скорее, хронологическим изложением событий, написанным довольно неумелой рукой – криво и неразборчиво. Первые же слова текста буквально приковали мое внимание, а еще мгновение спустя мы оба погрузились в чтение: Бен, затаив дыхание, страница за страницей поглощал каракули, а я, заглядывая ему через его плечо, жадно вчитывался следом. К концу записей – а дочитывали мы их, переместившись в с ... Читать дальше »

Это, судя по всему, и была хижина Полоумного Дэна; как странно, что для постоя Уилер выбрал такое мрачное место. Я медлил сворачивать на эту едва заметную тропинку – но не отставать же было от Бена, когда тот, решительными агами приблизившись к хижине, уже настойчиво стучал в ветхую, пахнущую плесенью дверь!

На стук никто не отозвался, но его глухие отзвуки родили дрожь, что пробежала по всему моему телу. Бен сохранял спокойствие; обойдя вокруг дома, он проверил, нет ли где незапертого окна. Одно из окон с задней стороны лачуги открылось с первого же толчка; уперевшись руками в подоконник, Бен подпрыгнул и через пару секунд был уже внутри, а затем помог взобраться и мне.

Комната, в которой мы очутились, была сплошь завалена кусками известняка и гранита, лепными моделями из глины и разбросанными повсюду долотами, стамесками и прочими инструментами; мы сразу поняли, что попали в бывшую мастерскую Уилера. До сих пор мы не встретили никаких следов присутствия хозяев; в ... Читать дальше »

Скользнув лучом по окаменевшим чертам, Бен не смог сдержать крика. И было от чего – одним прыжком оказавшись рядом с ним, я повторил его полузадушенный вопль. Нет, увиденное не ужасало, в нем не таилось ничего омерзительного. Мы просто-напросто узнали, кому принадлежало это холодное каменное тело и это лицо с застывшим полуиспуганным, полуожесточенным выражением. Вне всяких сомнений, когда-то это было телом и лицом нашего давнего знакомца Артура Уилера. Гонимые безотчетным ужасом, мы ползком выбрались из пещеры, кое-как спустились по крутому каменистому склону, продрались сквозь заросли колючек и остановились лишь, когда жуткая каменная собака была уже не видна. Мы были ошеломлены: воспаленный мозг рисовал одну за другой мрачные картины происшедшего. Особенно огорчился Бен – ведь он близко знал Уилера. Похоже, у моего друга возникли на сей счет кое-какие догадки.

Всякий раз, когда мы останавливались на заросшем склоне, Бен охал: «Бедный Артур! Бедный Артур!» Но смысл его сл ... Читать дальше »

Мы двигались каменистой тропкой, которая с каждым шагом становилась все круче и извилистее. Очень скоро у нас заныли ноги.

Мили через две, у огромного вяза, мы свернули с тропы направо, преодолев на своем пути каменную гряду, а затем, согласно карте с пояснениями, которой снабдил нас Джексон, взяли наискосок, к еще более крутому подъему. Острые камни, шипы и колючки очень затрудняли движение, но мы знали, что пещера находится где-то рядом, и карабкались все выше. Она открылась нам внезапно: зияющая чернотой расселина среди заросших кустарником и почти отвесных склонов, а в нескольких шагах перед ней – застывшее в напряженной позе каменное существо, своей реалистичностью, казалось, пытавшееся превзойти собственный живой прообраз.

Этим существом была серая собака – вернее, ее статуя; и когда мы, в бесконечном изумлении перевели дух, то в первый момент не знали, что и подумать. Джексон описал все без прикрас, но нам никак не верилось, что такой шедевр мог быть делом р ... Читать дальше »

Мы сделаем большое дело, если отыщем либо Уилера, либо что-нибудь из его работ. Во всяком случае, подышим горным воздухом, встряхнемся.

Итак, не прошло и недели, как мы отправились в Горное Гнездо. Мы долго ехали в поезде, потом тряслись в автобусе, из окон которого открывались на редкость живописные виды, пока наконец золотым июньским вечером не прибыли на место. Несколько домиков, гостиница, магазинчик, к которому подкатил наш автобус, – вот и вся была деревня. Мы полагали, что именно магазин являлся местом, куда стекались сведения со всей округи, и не ошиблись: у входа, на ступеньках, мы обнаружили неболшую кучку зевак. Мы выдали себя за прибывших на отдых горожан, которые ищут жилье, и на нас тут же посыпались всевозможные предложения.

Мы собирались приступить к расследованию лишь на следующий день, но Бен не утерпел: приметив среди оборванцев одного особо болтливого старичка, он стал осторожно, обиняками, выспрашивать обо всем у него. Из истории Джексона Бен т ... Читать дальше »

Бен Хейден слыл упрямцем, и никакая сила не могла удержать его от экспедиции в горы Адирондак, когда он узнал о найденных там странных статуях. Я был давним и самым близким другом Бена, за долгие годы мы сделались неразлучны, как Дамон и Фитиас. Так что когда Бен твердо решил ехать, что мне оставалось делать? Ну конечно же следовать за ним, подобно верному псу.

– Слушай, Джек, – сказал мне Бен. – Помнишь Генри Джексона? Того, что отправился в горы за Лейк-Плэсидом, чтобы пожить на свежем воздухе, потому что у него в легких нашли это проклятое пятно? Так вот: на днях он вернулся почти здоровым, но в горах он наткнулся на нечто чертовски непонятное, и ему было что порассказать. Он совершенно случайно нашел какую-то загадочную скульптуру и до сих пор не может понять, шутка ли это неизвестного скульптура или что-то другое. Так или иначе, но ему от этого зрелища до сих пор не по себе. Дело было так: однажды Генри пошел на охоту и набрел на пещеру, перед которой стояло животное, ... Читать дальше »

Кровавая смерть на крыльях нетопырей из черных, как ночь, развалин разрушенных временем храмов Велиара... Сейчас, когда лай мертвого бесплотного чудовища становится все громче, а хлопки мерзких перепончатых крыльев слышны все ближе у меня над головой, только револьвер сможет дать мне забвение единственное надежное убежище от того, чему нет названия и что называть нельзя.

Вот отчего испытал я такое непередаваемое отчаяние, когда после ночлега в одной из роттердамских гостиниц обнаружил, что единственное средство спасения было похищено у меня.

Той ночью лай был особенно громким, а на следующий день из газет я узнал о чудовищном злодеянии. Кровавая трагедия произошла в одном из самых сомнительных городских кварталов. Местный сброд был до смерти напуган: на мрачные трущобы легла тень ужасного преступления, перед которым померкли самые гнусные злодеяния их обитателей. В каком-то мерзком воровском притоне целое семейство преступников было буквально разорвано в клочья каким-то неведомым существом, что не оставило после себя никаких следов. Никто ничего не видел соседи слышали только негромкий гулкий лай огромного пса, неумолкавший всю ночь.

И вот я снова стоял на мрачном погосте, где в свете бледной зимней луны все предметы отбрасывали жуткие тени, голые деревья скорбно клонились к пожухлой заиндевевшей траве и растрескавшимся могильным п ... Читать дальше »

Гигантские эти отпечатки поразили нас не менее, чем огромные стаи нетопырей, что собирались вокруг дома в невиданном прежде и все возраставшем количестве.

Кошмарные события достигли своей кульминации вечером 18 ноября; Сент-Джон возвращался домой с местной железнодорожной станции, когда на него напала какая-то неведомая и ужасная хищная тварь. Крики несчастного доносились до самого дома, я поспешил было на помощь, но было уже слишком поздно: на месте ужасной трагедии я успел только услышать хлопки гигантских крыльев и увидеть бесформенную черную тень, мелькнувшую на фоне восходящей луны.

Мой друг умирал. Я пытался расспросить его о происшедшем, но он уже не мог отвечать связно. Я услышал только отрывистый шепот: Амулет... проклятье...

После чего Сент-Джон умолк навеки, и все, что от него осталось, было недвижимой массой истерзанной плоти.

Назавтра я похоронил своего друга ровно в полночь, в глухом заброшенном саду, пробормотав над свежей могилой с ... Читать дальше »

Наши попытки выяснить, что же все-таки происходит вокруг дома, ничего не дали; мы приписали все это причудам воображения в ушах у нас до сих пор стоял отдаленный глухой лай, почудившийся нам во время вылазки на старое голландское кладбище. Нефритовый амулет хранился в одной из ниш нашего тайного музея, и порою мы зажигали перед ним свечу, источавшую необычный тонкий аромат. В Некрономиконе Аль-Хазреда мы черпали все новые сведения о свойствах магического предмета, о связи духов и призраков с тем, что он символизирует; все прочитанное нами не могло не вселять тревожных опасений.

Но самое ужасное было впереди.

В ночь на 24-е сентября 19... года я сидел у себя в комнате, когда раздался негромкий стук в дверь. Я решил, конечно, что это Сент-Джон, и пригласил его войти в ответ повышался резкий смех. За дверью никого не оказалось. Я бросился к Сент-Джону и разбудил его: мой друг ничего не мог понять и был встревожен не меньше моего. Той же самой ночью глухой далекий лай ... Читать дальше »

Он представлял собою странную стилизованную фигурку сидящей крылатой собаки, или сфинкса с полусобачьей головой, искусно вырезанную в древней восточной манере из небольшого куска зеленого нефрита. В каждой черточке сфинкса было нечто отталкивающее, напоминавшее о смерти, жестокости и злобе. Внизу имелась какая-то надпись ни Сент-Джону, ни мне никогда прежде не доводилось видеть таких странных букв; вместо клейма мастера на обратной стороне был выгравирован причудливый жуткий череп.

Едва увидев амулет, мы поняли, что он непременно должен стать нашим: из всех существующих на свете вещей лишь этот необычайный предмет мог быть достойным вознаграждением за наши усилия. Мы бы взяли его даже в том случае, если бы он был нам совершенно незнаком; однако, рассмотрев загадочную вещицу поближе, мы убедились, что это не так. Амулет и в самом деле не походил ни на что известное рядовому читателю учебников по истории искусств, но мы сразу узнали его: в запрещенной книге Некрономикон , нап ... Читать дальше »

Именно он в конце концов привел нас на то проклятое место, где нас начал преследовать страшный неотвратимый рок.

Какая злая судьба завела нас на то ужасное голландское кладбище? Думаю, виной всему были смутные слухи и предания о том, кто был захоронен там пять столетий назад в свое время он тоже грабил могилы и нашел в одной из них гробнице, известной своими сверхъестественными свойствами, некий предмет, обладавший якобы необычайными силами. Я отчетливо помню ту ночь на кладбище: бледная осенняя луна над могильными крестами, огромные страшные тени, причудливые силуэты деревьев, мрачно склонившихся над густой высокой травой и потрескавшимися надгробными плитами, тучи необычно крупных летучих мышей на фоне блеклой луны, поросшие плющом стены древней кирки, ее шпиль, безмолвно указующий на темно-серые небеса, какие-то светящиеся жучки, скачущие в извечной пляске смерти посреди зарослей тиса у ограды и запах плесени, гнилости, влажной травы и еще чего-то неопределенного, смешив ... Читать дальше »

Особое устройство позволяло наполнять разнообразными запахами воздух, поступавший через трубы в стенах: потворствуя самым диким своим желаниям, мы выбирали иногда аромат увядших лилий с надгробий, иногда дурманящие восточные благовония, словно доносящиеся из неведомых капищ царственных мертвецов, а порой я содрогаюсь, вспоминая теперь об этом страшный, тошнотворный смрад открытой могилы.

Вдоль стен ужасной комнаты были расставлены многочисленные ящики; в одних лежали очень древние мумии, в других — совсем недавние образцы чудесного искусства таксидермитов; тут же имелись и надгробия, собранные со старейших кладбищ всего мира. В нишах хранились черепа самых невероятных форм и человеческие головы в различных стадиях разложения: полусгнившие лысины великих государственных мужей и необычайно свежие детские головки, обрамленные нежным золотом мягких кудрей.

Тут было множество картин и скульптур, неизменно на загробные темы, в том числе и наши с Сент-Джоном живописные оп ... Читать дальше »

Они все не стихают, эти невыносимые звуки, эти кошмарные хлопки невидимых гигантских крыльев и отдаленный, едва слышный лай какого-то огромного пса они продолжают мучать меня. Это не сон, боюсь, даже не бред слишком многое произошло, чтобы у меня нашлось место спасительным сомнениям. Все, что осталось от Сент-Джона обезображенный труп; лишь я один знаю, что случилось с ним и знание это таково, что легче бы мне было самому раскроить себе череп, чем с ужасом дожидаться, когда и меня постигнет та же участь. Бесконечными мрачными лабиринтами таинственных видений подбирается ко мне невыразимо страшное Возмездие и приказывает безмолвно: Убей себя!

Простят ли небеса те безрассудства и нездоровые пристрастия, что привели нас к столь чудовищному концу? Утомленные обыденностью повседневной жизни, способной обесценить даже самые романтические и изысканные радости, мы с Сент-Джоном, не раздумывая, отдавались любому новому эстетическому или интеллектуальному веянию, если только оно сули ... Читать дальше »

И если бы я не разбил его, то из-за своего невежества и праздного любопытства мог бы навлечь на человечество ужасные бедствия.

Отныне я знаю, что прообразами для неумелых зарисовок моего кузена послужили живые, а не воображаемые существа. Но есть и последнее доказательство, увенчавшее собою все предыдущие, и оно неоспоримо. Летучие мыши, которых я, придя в сознание, обнаружил во внутренних помещениях дома, могли попасть туда через разбитое окно; прояснение мутного стекла можно было бы списать на оптический обман если бы не одно «но». И это «но» позволяет мне утверждать, что все виденное мною далеко не было игрой моего воспаленного воображения ибо ничто в мире не может опровергнуть то последнее чудовищное доказательство, которое я обнаружил среди осколков стекла на полу мансарды: отрезанное щупальце длиной 6 десять футов, щупальце, застрявшее между измерениями б тот момент, когда был прегражден доступ телу, частью которого оно являлось и ни один ученый в мире не смог бы дока ... Читать дальше »

Существо было худым, как скелет, все ребра его выпирали наружу, но что было особенно отталкивающим, так это его лицо оно напоминало забавного австралийского медведя-коалу. И тут я вспомнил, как мой кузен называл этих людей ибо вслед за первым показались и другие, в том числе женского пола это были Обитатели Песков!

Они покидали пещеру, щурясь своими огромными глазами, а потом вдруг заторопились и, бросившись врассыпную, попрятались за кусты. И тогда из пещеры по частям стал появляться какой-то невообразимый монстр сначала показалось одно его щупальце, потом второе, а затем целых полдюжины разом: все они осторожно ощупывали вход в пещеру. И уже в последнюю очередь появились смутные очертания чудовищной головы. Когда она рывком подалась вперед я едва не закричал от страха ибо в лице чудовища я увидел жуткую карикатуру на все, что наделено в этом мире разумом. Голова росла прямо из тела, представлявшего собой студенистую, колышущуюся массу, а щупальца единственное украшение мо ... Читать дальше »

Вероятно, это изображение служило какой-то каббалистической "схемой, и рисовальщик должен был находиться внутри композиции.

Обведя рисунок по еле различимым линиям, сохранившимся благодаря его неоднократным воспроизведениям, я уселся в центре звезды и принялся ждать. Я вполне допускал, что вот-вот может что-нибудь произойти. Меня смущало лишь одно: читая записки кузена, я неоднократно натыкался на фразу об «уничтожении» звезды действие, которое он совершал всякий раз, когда ему грозила опасность. Между тем, насколько я помнил из книг по каббалистической практике, именно уничтожение подобных изображений влечет за собой опасность психического расстройства. Однако пока что вообще ничего не происходило, и только по прошествии нескольких минут я вдруг вспомнил про «слова». В свое время я догадался их переписать, а потому сходил за ними и, вернувшись, торжественно произнес: «Пнглуи мглунаф Ктулху Рлайх угахнагл фтагн».

В тот же миг произошло нечто из ряда вон выходящее. ... Читать дальше »

Я был убежден в том, что он стал жертвой галлюцинаций, вызванных, вне всякого сомнения, не чем иным, как интенсивным штудированием книг, собранных им со всего света. Последующие абзацы имели характер доказательств, хотя по существу являлись попыткой рационального истолкования того, что он якобы «увидел».

Они перемежались газетными вырезками, каковые Уилбер стремился, по всей видимости, связать со столь милой его сердцу схемой мироздания: среди них были сообщения о загадочных происшествиях, неопознанных летающих объектах, таинственных исчезновениях в космосе, любопытных открытиях в области тайных культов и т. п. Я с горечью замечал, что Уилбер недостаточно критично воспринял отдельные аспекты первобытных религиозных представлений и искренне верил в то, например, что до наших дней дожили потомки так называемых Властителей Древности и тех, кто им поклонялся. Более того, он поставил себе цель доказать эту гипотезу, опираясь на авторитет современных свидетельств. Что и говорить, ... Читать дальше »

Их крики: Иэ! Шуб-Ниггурат!

16 января 1922 года. Подводный край. Атлантида? Вряд ли. Огромное сооружение наподобие храма с выбоинами от глубинных бомб. Гигантские каменные глыбы, вроде тех, из которых сложены пирамиды. Ступени, ведущие вниз, в зияющий чернотой провал. На заднем плане глубоководные. Какое-то шевеление во мраке колодца со ступенями. Всплывает колоссальное щупальце. Далеко позади два водянистых зрачка, разделенных расстоянием во много родов. Р'лайх? Испугался приближения существа, выплывающего из бездны, и ликвидировал звезду.

24 февраля 1922 года. Знакомый ландшафт. Может быть, Уилбрэхем? Ряд приземистых и убогих фермерских домиков. Передний план, старик, прислушивается. Время: вечер. Страшно галдят козодои. Приближается женщина, у нее в руках каменная копия звезды. Старик в страхе убегает. Любопытно. Надо будет навести справки.

21 марта 1922 года. Сегодня чуть не влип. Впредь следует быть осторожнее. Сделал звезду и произнес слова: Пнглуи м ... Читать дальше »

Трудно передать, в какое изумление повергло меня это открытие.

Ни одно живое существо не могло послужить прообразом для этих зарисовок, а в тех рукописях и книгах, что остались после кузена, похожих рисунков не было. Подстрекаемый любопытством, я еще больше углубился в архив кузена и в конце концов выбрал несколько записей, загадочных по содержанию, но в то же время, как мне показалось, имеющих косвенное отношение к предмету моих поисков. Все записи были пунктуально датированы, и я без труда расположил их в хронологическом порядке.

"15 октября 1921 года. Ландшафт проясняется. Ленг? Напоминает юго-запад Америки. Пещеры из них вылетают стаи летучих мышей целая туча как раз перед закатом. Они закрыли собой солнце. Низкорослый кустарник, искривленные стволы. Очень ветрено. Вдалеке заснеженные вершины гор, направо пустынное плоскогорье.

21 октября 1921 года. Четыре шантака на среднем плане. Средний рост выше человеческого. Покрыты шерстью, напоминают летучих мы ... Читать дальше »

Известным богам, именовались по сектам, так и последователи Древних разделялись на чудовищных снежных людей, обитающих в Гималаях и других горных странах Азии; глубоководных, что затаились в океанских пучинах, храня верность Великому Ктулху и поклоняясь Дагону; шанта-ков; народ чо-чо и многих других. Иные среди них, как утверждалось, происходят из тех мест, куда изгнали как Люцифера из Рая Властителей Древности, когда они восстали против Богов Седой Старины: это такие места, как далекие звезды Хиадеса, Неведомый Кадаф, плато Ленг и затонувший город Р'лайх.

Среди этого обилия труднопроизносимых названий я встретил два имени, которые привели меня в замешательство, заставив предположить, что кузен относился к этой мифологической схеме куда серьезнее, чем я думал. Неоднократное упоминание Хиадеса, например, напомнило мне слова Уилбера об оконном стекле в мансарде, когда он охарактеризовал его, как «вероятно, хиадесского происхождения». В другой раз он высказался о нем еще более ... Читать дальше »

Книги более поздних времен (среди которых я не встретил ни одной, изданной после 1850 года) попали к кузену разными путями: одни из них когда-то принадлежали Генри Эйкли из Вермонта, двоюродному брату наших с Уилбером отцов, и он собственноручно отправил их Уилберу; на других красовался штамп Национальной Библиотеки в Париже, из чего можно было заключить, что мой кузен не гнушался кражей книг с библиотечных полок.

Среди книг на разных языках, составлявших библиотеку кузена, попадались такие названия, как «Пнакотикские манускрипты», «Текст Р'лайх», «Una-ussprechlichen Kulten» фон Юнтца, «Книга Эйбона», «Песни Дола», «Семь сокровенных книг» Хсана, «De Vermis Mysteriis» Людвига Принна, «Записки Челено», «Cultes des Goules» графа д'Эрлета, «Книга Дзиан» (Здесь, в свойственной последователям Лавкрафта мис-тификационной манере, упоминаются как вымышленные сочинения (и среди них «Невообразимые культы» фон Юнтца, «О загадочных червях» Л. Принна и «Культы гулей» самого кокетливо упа ... Читать дальше »

Почти сразу я наткнулся на неоконченное письмо оно лежало в ящике письменного стола в одной из комнат первого этажа и было адресовано мне. Судя по всему, Уилбер знал о том, что он неизлечимо болен, ибо с первого же взгляда на письмо я убедился, что в нем содержатся распоряжения на случай смерти. Единственное, чего Уилбер не знал точно, так это отпущенного ему срока, и письмо, начатое им всего за месяц до кончины, было потом брошено в ящик стола и больше оттуда не вынималось, хотя у кузена была уйма времени, чтобы его дописать.

"Дорогой Фред, прочел я. Крупнейшие медицинские светила утверждают, что я долго не протяну, и, поскольку в завещании я уже назвал тебя в качестве наследника, мне остается только дополнить мою последнюю волю рядом заключительных распоряжений. Умоляю тебя отнестись к ним серьезно и выполнить неукоснительно. Вот три вещи, которые ты должен сделать непременно:

1) Все бумаги, хранящиеся в отделениях А, В и С моей картотеки, подлежат уничтожению. ... Читать дальше »

Очень может быть, что этот загадочный цикл событий так никогда бы и не прервался, если бы однажды вечером я не удосужился отворить дверь на лестницу, ведущую в мансарду, чтобы проветрить помещение; именно тогда, в очередной раз услышав, как скребется кошка, я понял, что звук доносится не от дверей, а от окна в мансарде. Я, как безумный, бросился вверх по лестнице, не успев даже подумать о более чем странном поведении этой твари, которая сумела каким-то образом вскарабкаться по гладкой стене на второй этаж дома и теперь требовала, чтобы ее впустили через круглое окошко единственный вход в мансарду снаружи. Так как окно не открывалось ни целиком, ни хотя бы отчасти, я ровным счетом ничего не разглядел, хотя отчетливо слышал, как кто-то скребется по другую сторону матового стекла. Я ринулся вниз, схватил электрический фонарик и, выбежав во тьму жаркой летней ночи, осветил фронтон дома. Но к этому времени все стихло, и я не увидел ничего, кроме глухой стены, да слепого окна, с той тольк ... Читать дальше »

Завещание кузена было утверждено, я вступил во владение имением, мои права на него никем не оспаривались.

Жизнь шла своим чередом, и я уже почти забыл о своих нереализованных планах относительно мансарды, когда ряд мелких, на первый взгляд незначительных происшествий, вновь пробудили во мне прежнее беспокойство. Если я не ошибаюсь, первое из этих происшествий случилось примерно через месяц после того, как я вступил во владение домом, и было настолько тривиальным, что в течение нескольких недель мне даже не приходило в голову связать его с последующими событиями. Как-то вечером, когда я сидел и читал у камина в гостиной на первом этаже, мне показалось, будто кто-то скребется в дверь. Я решил, что это кошка или какое-нибудь другое домашнее животное просится внутрь, а потому встал и прошелся вокруг дома, проверив переднюю и заднюю двери, а заодно и крохотную боковую дверцу, оставшуюся от старой части здания. Однако мне не удалось обнаружить ни кошки, ни даже ее следов. Животно ... Читать дальше »

Не то чтобы это постоянно на меня давило просто иногда мне становилось не по себе от ощущения, будто я нахожусь в доме не один или будто кто-то или что-то пристально следит за каждым моим шагом.

Причиной этому могло послужить то, что дом был расположен в глухой и безлюдной местности, однако с каждым днем у меня росло ощущение, что любимая комната кузена является чем-то одушевленным и ждет его возвращения, подобно домашнему животному, терпеливо ждущему своего хозяина, не ведая о постигшей его смерти. Вероятно, из-за этого неотвязного впечатления я и уделял комнате намного больше внимания, нежели она того заслуживала. Я вынес из нее кое-какие предметы, в том числе очень удобное кресло-шезлонг, однако тут же вынужден был вернуть их на место. Сделать это меня побудил ряд довольно странных и противоречивых чувств: например, я вдруг понял, что кресло, показавшееся мне поначалу таким удобным, рассчитано на человека совершенно иной, нежели у меня, комплекции; или что освещение на п ... Читать дальше »

Я имею в виду большое круглое окно, вырубленное в южной стене мансарды, и даже не столько само окно, сколько довольно странное непрозрачное стекло, вставленное в него. Из слюв Уилбера я заключил, что стекло это изделие глубокой древности он приобрел в ходе своих странствий по Азии. Как-то раз он обмолвился о нем, как о «стекле из Ленга», в другой раз заметил, что оно «вероятно, хиадесского происхождения», однако ни то, ни другое ровным счетом ничего мне не говорило, да, по правде говоря, я и не испытывал настолько сильного интереса к странствиям кузена, чтобы пускаться в подробные расспросы.

Но уже очень скоро я пожалел о своей нелюбознательности, ибо в первые же дни после переезда в дом Уилбера я обнаружил, что жизнь моего кузена протекала не в главных комнатах на первом этаже, как следовало ожидать, исходя из их обстановки, предлагавшей максимум удобств, а в мансарде с окном на юг. Именно там он держал свою коллекцию курительных трубок, свои любимые книги, пластинки и наи ... Читать дальше »

Вступая во владение домом своего кузена Уилбера менее чем через месяц после его безвременной кончины, я испытывал нехорошие предчувствия уж очень не по душе мне было местоположение дома: глухая горная ложбина неподалеку от Эйлсбери-Пайка. В то же время я находил справедливым то, что приют моего любимого кузена достался именно мне. Дом, о котором идет речь, был в свое время построен старым Уортоном. Внук этого фермера, недовольный скудным существованием на истощенной, бесплодной земле, переехал в приморский город Кингстон, после чего дом долгие годы пустовал, пока его не приобрел мой кузен. Как истинный Эйкли, он сделал это без всякого расчета, повинуясь первому побуждению.

В течение многих лет Уилбер изучал археологию и антропологию. Закончив Мискатоникский университет в Аркхэме, он уехал в Азию, где провел три года, побывав в Монголии, на Тибете и в провинции Синь-цзян, а следующие три года поровну поделил между Латинской Америкой и юго-западной частью Соединенных Штатов. ... Читать дальше »

И когда я проникся все нарастающим благоговейным трепетом, на меня нахлынул экстаз, подобный страху; теперь я должен был унизить самого себя перед могуществом, которое я ощущал в плотных водах океана и их потрясающей красотой.

Велик и одинок океан, и как все существа вышли из него, так они и вернутся туда обратно. В окутанных пеленой глубинах времени ничто не будет править на земле, и не будет никаких движений, кроме как в вечных водах. Они будут биться о темные берега, покрытые штормовой пеной, хотя не останется ничего в этом умирающем мире, что могло бы увидеть холодный свет угасающей луны, который играет на водоворотах приливов и крупнозернистом песке. На краю бездны останется лишь застывшая пена, собирающаяся возле раковин и костей вымерших существ, что обитали в океанских водах. Тихие вялые твари будут плескаться и ползать вдоль пустынных берегов, где жизнь на суше уже давно закончится. Затем все станет темным, поскольку, в конце концов, потухнет даже свет белой луны н ... Читать дальше »

Но он плыл с ужасающей легкостью!

По мере того, как я пассивно наблюдал, преисполненный страха, с вытаращенными глазами, как у того, кто ожидает смерти, и в то же время знает, что не может предотвратить ее, пловец достиг берега, – хотя он находился слишком далеко к югу от меня, чтобы внимательно разглядеть его контуры и черты. Явно неуклюжее, покрытое клочьями блестящей в лунном свете пены, разбрызгивающейся во время ходьбы, оно выбралось на сушу и исчезло среди дюн.

Теперь я был охвачен стремительным приступом ужаса, который ранее затих.

Вокруг меня царил жуткий холод, хотя в комнате, окно в которой я не осмелился открыть, было душно. Я подумал, что будет ужасно, если нечто попытается влезть в окно, которое было не заперто на щеколду.

Теперь, более не видя таинственной фигуры, я чувствовал, что она спряталась где-то в ближайших тенях или тайно следит за мной через то окно, которого я не видел. Поэтому я обернулся и с тревожной внимательностью осм ... Читать дальше »

Я ждал, подобно моему напуганному сердцу и неподвижному пейзажу вовне, явления какой-нибудь невыразимой формы жизни. Я включил лампу на шкафу в углу комнаты, но луна была ярче, и ее голубоватое сияние заливало местность, в то время как свет лампы был призрачным. Древнее свечение молчаливого круга на небе расстилалось над пляжем, подобно тому, как это происходило в течение эонов, и я находился в мучительном ожидании, вызванном как задержкой в завершении мизансцены, так и неопределенностью того, что за причудливое событие должно наступить.

Вне покосившегося дома белое сияние смутно высвечивало неопределенные призрачные формы, чьи нереальные, фантасмагорические движения, казалось, издеваются над моим зрением, также как неслышные голоса насмехались над моим напряженным слухом. Целую бесконечность я оставался неподвижным, словно Время и звон его великого колокола погрузились в тишину пустоты. И по-прежнему не было ничего, что могло бы пугать меня: контуры очерченных лунным свето ... Читать дальше »

Казалось, что она не имеет никакого отношения к той нереальности, что окружала меня, и выглядела совершенно неуместно, словно была адресована другой персоне, которую я не знал и сообщение к которой пришло мне по недоразумению. Тем не менее, именно эта новость побудила меня завершить свои планы и покинуть коттедж на берегу моря.

Мне оставалось провести здесь лишь еще четыре ночи, когда произошло последнее из тех событий, чье значение для меня кроется скорее в темной зловещей атмосфере, окружающей их, нежели в каком-то явном ужасе. На Эллстон и побережье опустилась ночь, и груда грязных тарелок свидетельствовала как о моей недавней трапезе, так и о моем недостаточном трудолюбии. Темнота наступила, когда я уселся с сигаретой перед выходящим в сторону моря окном, и она была подобна влаге, постепенно заполняющей небо и омывающей плывущую, необычно высокую луну. Плоское море, ограниченное поблескивающим в лунном свете песком, полное отсутствие деревьев, людей или иных признаков ж ... Читать дальше »

В какой-то день на мертвенно-белые волны стало сыпать снег; снегопад непрестанно продолжался под белым, желтым и малиновым солнцем и под теми далекими маленькими рубинами звезд, которые бессмысленной роскошью рассыпались по ночам. Некогда приветливые воды многозначительно бормотали со мной и взирали на меня странным взглядом. Была ли тьма пейзажа отражением моих собственных мыслей, или мрак во мне был вызван тем, что находилось вовне – я не мог сказать. Как над берегом, так и надо мной распростерлась тень, подобная неслышно летящей над головой птице, чьи зоркие глаза отмечают на земле и на небе те образы, о которых мы и не догадываемся. Так и мы иногда внезапно смотрим вверх и обнаруживаем в том, что окружает нас, нечто до сих пор незримое.

Это произошло в конце сентября, когда в городе уже закрылись все гостиницы, где правила бессмысленный хаотический бал безумная фривольность и где опьяненные марионетки демонстрировали свои побрякушки летнего сезона. Они разъехались восво ... Читать дальше »

Я ощущал, в мимолетной агонии разрушающихся иллюзий, гигантскую черноту этой ошеломляющей вселенной, в которой мои дни и дни моей расы были ничем для расколовшихся звезд; вселенной, в которой каждое действие было тщетным и напоминало печаль от бесполезных вещей.

Часы, которые я прежде проводил, восполняя физическое здоровье и получая психологическое удовольствие, теперь (если то время действительно прошло) превратились в период вялости, характерный для тех людей, которых более не заботит жизнь. Я был поглощен унылым летаргическим страхом перед каким-то неотвратимым роком, который, как я чувствовал, был абсолютной ненавистью пристально всматривающихся звезд и огромных черных волн, что надеялись схватить мои кости – месть всей безразличной угрожающей силы ночного океана.

Нечто в темноте и безжизненности моря проникло в мое сердце, так что я пребывал в состоянии муки – муки беспричинной и неопределенной, но от того не менее пронзительной вследствие неуловимости ее про ... Читать дальше »

Смятение и отвращение зародились в моем напуганном сознании, когда я увидел, что это и в самом деле был кусок гниющей плоти. Это обстоятельство мгновенно рассеяло мое хорошее настроение и вызвало страшное подозрение, что это действительно человеческая рука. Определенно, ни рыба, ни какая-нибудь ее часть не могли так выглядеть, и я понял, что вижу перед собой размякшие разлагающиеся пальцы. Ногой я повернул ее, не желая касаться этого отвратительного предмета руками, и он крепко прилип к коже ботинок, как если бы моя обувь тоже оказалась в тисках гниения. Предмет, чья форма уже давно утратила первозданный вид, имел слишком явное сходство с тем, чем, как я опасался, он мог быть, и я забросил его в надвигающуюся бурную волну, которая с живостью скрыла его из поля моего зрения.

Возможно, мне следовало сообщить о своей находке, но она выглядела слишком странной, чтобы считать ее происхождение естественным. Поскольку этот предмет был частично объеден какими-то чудовищными обитате ... Читать дальше »

Как будто сговорившись с этими запахами, солнце продолжало поливать меня, подобно вчерашнему дождю, непрестанным потоком сияющих копий. Оно также желало скрыть то загадочное присутствие, что находилось вне моего зрения и выдавалось только неосторожными проявлениями на границе моего сознания или в виде таинственных фигур, вышедших из океанской бездны. Солнце, раскаленный шар, одиноко катящийся в водовороте бесконечности, был подобен рою золотых мотыльков напротив моего обращенного вверх лица. Бурлящая белая чаша непостижимого божественного огня, оно утаивало от меня тысячи обещанных миражей, кроме одного. Сейчас солнце показывало мне призрачные запретные царства, путь к которым я мог отыскать в этом необычайном торжестве света. Эти вещи исходят из нашей собственной натуры, поскольку жизнь никогда за один раз не раскрывает своих секретов, и только в нашей интерпретации этих скрытых образов мы можем обрести экстаз или тоску, в соответствии со своим нарочно вызванным настроением. Снова ... Читать дальше »

Затем наступило затишье, во время которого я услышал шум моря, унылое завывание ветра и звук сталкивающихся друг с другом огромных бесформенных волн, выбрасывающих на берег соленые брызги. В монотонном ритме неустанных элементов природы я нашел какую-то летаргическую ноту – звук, который привлек мое внимание своей дремлющей серостью и бесцветностью, подобно ночи. Море продолжало свой безумный монолог, и ветер выл ему в такт; но этот рокот был огорожен стенами бессознательного, и с течением времени ночной океан был изгнан из моего спящего разума.

Утро принесло тусклое солнце – солнце, подобное тому, что увидят люди, когда земля будет старой (если к тому времени еще останутся люди); солнце более тусклое, чем закутанное в саван облаков умирающее небо. Когда я встал, призрачное эхо древнего образа Феба стремилось пронзить рваные блеклые облака, то посылая бледно-золотистые волны света в северо-западную часть моего дома, то тускнея до такой степени, что становилось похожим лишь ... Читать дальше »

Спустя мгновение, побуждаемый чувством долга цивилизованного человека, которое пересилило мое желание остаться одному, я вышел на улицу и, стоя на маленьком крыльце (что стоило мне нового промокания, поскольку дождь немедленно обрушился на меня с неукротимым напором), принялся жестами подзывать людей. Но либо они не видели меня, либо не понимали, но никакого ответного сигнала я не уловил. В вечерней темноте они оставались на месте, то ли в удивлении, то ли ожидая от меня какого-то другого действия. В их позе ощущалось что-то вроде скрытого смущения – не знаю, выражало ли оно чтонибудь или нет; мне казалось, что такое же выражение было у дома в момент унылого восхода. Внезапно они направились ко мне, и у меня возникло мрачное предчувствие относительно той неподвижной фигуры, что предпочла остаться дождливой ночью на пляже, покинутом всеми людьми. Я закрыл дверь с нарастающим неприятным волнением, к которому примешивался плохо скрываемый страх – панический страх, проистекающий из тене ... Читать дальше »

Тяжелая мокрая одежда холодила меня, и в условиях надвигающейся темноты и бесконечно усиливающегося ветра со стороны океана я не мог сдерживать дрожи. Однако помимо дискомфорта от проливного дождя была еще какая-то веселость, скрытая в низко нависших вьющихся массах облаков и в возбужденной реакции тела. Меня охватило настроение, в котором были и ликующая радость от противостояния дождю (теперь он лился на меня буквально струями, полностью пропитав мою обувь и карманы), и странный восторг перед этими мрачными гнетущими небесами, которые неслись на темных крыльях над вечно беспокойным морем. Я брел вдоль серой полосы побережья Эллстона. Быстрее, чем я ожидал, в хлещущем косом дожде показался низкий дом. Все кустарники на песчаных холмах раскачивались в такт неистовому ветру, словно вырывали сами себя с целью присоединиться к нему в далеком путешествии. Море и небо ничуть не изменились, и пейзаж оставался прежним. Спасение заключалось в сгорбившейся крыше, которая, казалось, прогнулас ... Читать дальше »

Зрелище было очень похоже на то, что я представлял себе в давно ушедшем детстве, и что сохранилось в обрывочных случайных впечатлениях.

Эта история могла укрыться в каких-то растревоженных неоконченных воспоминаниях и в каком-то виде скрываться в моих ощущениях, вызванных сценами, которые теперь кажутся весьма сомнительными. Зачастую мы очень ярко воспринимаем какой-нибудь незначительный, легкий, как перышко, образ – например, женское платье, стелющееся вдоль изгибов дороги в полдень, или твердость векового дерева под бледным утренним небом – и такие образы более ощутимы, нежели объекты, содержащие важную, ценную особенность, которую мы должны сознательно ухватить. И когда такая легкая сцена наблюдается позже или с другой точки, мы обнаруживаем, что она теряет свою важность и привлекательность для нас. Возможно, в некоторых наблюдаемых вещах мы обнаруживаем некое важное иллюзорное качество, проистекающее из наших обрывочных воспоминаний. Расстроенный разум, не осознающий пр ... Читать дальше »

Были ли на трупах следы нападений, я не знал, но боязнь смерти, бродившей среди волн и настигавшей одиночек в темных тихих местах, испытывали все люди. Следовало поскорее выявить причину смертных случаев, даже несмотря на то, что здесь не было акул. Поскольку акулы представляли лишь гипотетическую угрозу, и я лично ни разу не видел их, люди, продолжавшие купаться, были настороже относительно вероломных приливов в большей степени, нежели относительно каких-нибудь морских тварей. А осень была уже не за горами, и кое-кто использовал это обстоятельство как повод, чтобы покинуть море, где людей подстерегала смерть. Они уехали в безопасные места, где им не приходилось даже слышать звука моря. Итак, август закончился, а я пробыл на побережье уже много дней.

На четвертый день нового месяца поступило штормовое предупреждение, а на шестой, когда я вышел на прогулку под сырым ветром, увидел над бурным морем свинцового цвета массу бесформенных облаков, темных и тягостных.

Вете ... Читать дальше »

Когда я приходил туда по вечерам ради трапезы (не доверяя результатам своего сомнительного кулинарного искусства), я испытывал нарастающее внутреннее ощущение того, что должен вернуться в свой коттедж до наступления темноты, хотя часто находился вне его до десяти часов или около того. Испытывая какой-то детский страх перед тьмой, я пытался совершенно избегать ее. Вы спросите, почему я не покидал своего жилища после того, как его изолированность стала угнетать меня. Я не могу дать ответа, кроме следующего: какое бы беспокойство я не испытывал, какой бы смутный дискомфорт не доставляли мне короткие появления темного солнца, или яростный соленый ветер, или поверхность мрачного моря, покрытая морщинами, словно огромная ткань, было нечто, отчасти порожденное в моем сердце, проявлявшееся лишь на мгновения и не оказывавшее на меня длительного воздействия. В прошедшие дни бриллиантового света с игривыми волнами, бросающимися в виде голубых гор на раскаленный берег, воспоминания о дурном нас ... Читать дальше »

Я ощущал это скорее в своих ментальных впечатлениях, нежели в реальных наблюдениях; мой маленький дом одиноко стоял под серым небом, и временами порывы ветра приносили с океана влагу.

Солнце надолго исчезало за облаками – слоями серого тумана, за чьей безвестной глубиной солнце словно выключалось. Его ранее ослепительное сияние не могло проникнуть сквозь мощную пелену. Порой побережье становилось пленником бесцветного склепа на долгие часы, словно какая-то часть ночи распространялась на день.

Ветер усиливался, а океан покрылся маленькими пенящимися спиралями самых причудливых форм. Я отметил, что вода становится холоднее, так что я не мог плавать столь долго, как прежде. Поэтому я предавался длительным прогулкам, которые, – когда мне не удавалось поплавать, – представляли собой занятие, пришедшееся мне по душе. Эти прогулки покрывали гораздо большие пространства морского берега, нежели мои предшествующие похождения, и поскольку побережье простиралось на мили за пре ... Читать дальше »