Казалось, что она не имеет никакого отношения к той нереальности, что окружала меня, и выглядела совершенно неуместно, словно была адресована другой персоне, которую я не знал и сообщение к которой пришло мне по недоразумению. Тем не менее, именно эта новость побудила меня завершить свои планы и покинуть коттедж на берегу моря.

Мне оставалось провести здесь лишь еще четыре ночи, когда произошло последнее из тех событий, чье значение для меня кроется скорее в темной зловещей атмосфере, окружающей их, нежели в каком-то явном ужасе. На Эллстон и побережье опустилась ночь, и груда грязных тарелок свидетельствовала как о моей недавней трапезе, так и о моем недостаточном трудолюбии. Темнота наступила, когда я уселся с сигаретой перед выходящим в сторону моря окном, и она была подобна влаге, постепенно заполняющей небо и омывающей плывущую, необычно высокую луну. Плоское море, ограниченное поблескивающим в лунном свете песком, полное отсутствие деревьев, людей или иных признаков жизни, пристальный взгляд этой высокой луны делали окружающую меня безбрежность чрезвычайно ясной. Было только несколько звезд, рассыпанных по небосводу, словно подчеркивающих своей малостью величие лунного круга и неустанность надвигающегося прилива.

Я оставался внутри дома, отчего-то страшась выйти наружу и оказаться перед морем в эту ночь неопределенного зловещего предзнаменования, но я слышал, как океан бормочет что-то о непостижимых тайнах и невероятных знаниях. С ветром ко мне извне приносилось дыхание какой-то странной трепещущей жизни – воплощения всего, что я чувствовал и всего, что я ожидал – теперь укрывшейся в небесной бездне или под безмолвными волнами. Я не мог сказать, в каком месте эта мистерия вышла из древнего ужасного сна, но подобно тому, кто забылся в дремоте, зная, что в ближайшее мгновение проснется, так и я застыл у окна, держа в руке почти потухшую сигарету и обратившись лицом к восходящей луне.

Постепенно неподвижный ландшафт заблестел от лунного сияние, усиленного отражением от воды, и, казалось, нечто все более и более принуждает меня смотреть на то, что может произойти вскоре. Тени покрыли пляж, и я почувствовал, что с ними было все, что могло служить пристанищем моим мыслям, когда придут неведомые твари. Они были темными и бесформенными: черные пятна неуклюже тащились под яркими бриллиантовыми лучами.

Бесконечный круг луны, теперь выглядящей мертвой, словно пришедшей из далекого прошлого, и холодной, как нечеловеческие могилы, что она находила среди покрытых пылью веков руин, более древних, чем человечество; море, взволновавшееся, возможно, из-за явления какой-то неизвестной жизни, какогото запретного чувства – все они противостояли мне с ужасающей жизненностью.

Я встал и закрыл окно, отчасти вследствие внутреннего побуждения, но главным образом, думаю, как предлог для того, чтобы упорядочить необузданный поток мыслей. До меня не доносилось ни звука, когда я стоял перед закрытым окном.

Минуты или вечность были одним и тем же.