Единственным содержимым был увесистый свиток из пожелтевших, похожих на пергамент листков, исписанных зеленоватыми буквами.

Какое-то мгновение я с трепетным восторгом представлял, что держу в руках карту и ключ к неизвестным мирам и пространствам, скрытым за стеной времени.

Однако, отогнув край свитка, я с разочарованием обнаружил, что это рукопись, написанная на испанском, хотя и на очень архаичном. В золотистых лучах солнца я разглядывал заглавие и первую страницу, пытаясь разобрать вычурный, c непривычными знаками препинания слог древнего летописца. К какому веку может принадлежать моя находка? Новое открытие Конкисты? Первые же строки привели меня в чрезвычайное возбуждение, ибо вместо того, чтобы отвлечь меня от основных поисков, рукопись лишь подтверждала мои догадки.

Пожелтевший свиток начинался исчерпывающим заглавием, выведенным зеленоватыми готическими буквами, и призывал каждого к вере в правдивость невероятных откровений, о которых собирался поведать загадочный автор.

RELIGION DE PANFILO DE ZAMACONA Y NUNEZ HIDALGO DE

LUARCA EN ASTURIAS, TOGANTE AL MUNDO SOTERRANEO

DE XINAIAN. A. D. MDXLV

En el nombre de la santisima Trinidad, Padre, Hijо, у Espiritu-Santo, tres personas distintas у un solo. Dios verdadero, у de la santisima Vir-gen nuestra Senora, YO PANFILO DE ZAMACONA, HIJO DE PEDRO

GUZMAN Y ZAMACONA NIDALGO, Y DE LA DONA YNES

ALVARADO Y NUNEZ DE LUARCA EN ASTURIAS, juro para que todo que deco esta verdadero como sacramento…

Я ошеломленно потер лоб рукой, пытаясь уловить смысл прочитанного.

"Повествование Панфило де Зама-коны-и-Нуньес, дворянина из Луарки в Астурии, посвященное описанию Подземного мира Хинайна, 1545 год от Рождества Христова"… Этого было более чем достаточно на первый взгляд.

Подземный мир – та же идея, что присутствовала во всех индейских преданиях и в рассказах белых, вернувшихся с холма. И дата: 1545 год. Что она могла значить? В 1540 году Коронадо со своим отрядом углубился в джунгли к северу от Мехико, но разве он не вернулся обратно в 1542 году? Пробежав глазами развернутую часть свитка, я почти тотчас же наткнулся на имя Франциско Васкеса де Коронадо. Автором рукописи, очевидно, был из его людей, но что привело его сюда три года спустя как завершилась экспедиция? Объяснение могло находиться в тексте, однако развернутая часть содержала лишь известный по историческим хроникам отчет о северном походе Коронадо.

Вечерние сумерки напомнили мне о необходимости возвращаться; в том возбужденном состоянии, в каком я находился тогда, я едва не забыл об ужасах приближающейся ночи. О них не забыли, однако, наблюдатели, собравшиеся на равнине: до моего слуха донеслись отдаленные крики. Ответив им взмахом руки, я спрятал манускрипт обратно в цилиндр, от которого упорно не желал отделяться талисман, пока я с силой не отдернул его, и, запаковав часть снаряжения, приготовился к обратному походу.