Я не берусь в точности передать на бумаге все неуловимо тревожные ощущения, порождаемые моей псевдопамятью. Как я уже отмечал, основательное изучение данного предмета помогло найти ему рациональное психологическое объяснение, выработав нечто вроде иммунитета, который с течением времени еще более укрепился за счет такого немаловажного фактора, как сила привычки. Хотя это средство не могло полностью уберечь меня от изредка повторявшихся приступов страха, в целом после 1922 года я чувствовал себя значительно лучше, вел нормальный образ жизни, много работал, не забывая при этом следить за своим здоровьем. Спустя еще несколько лет я пришел к убеждению, что мой опыт — включая сюда также описания сходных случаев болезни и соответствующие детали фольклора — должен быть обобщен и опубликован, что может оказаться неплохим подспорьем для студентов, всерьез интересующихся психологией. Тотчас взявшись за дело, я подготовил серию статей, в которых достаточно сжато передал суть своей теории, приложив к этому ряд собственноручных набросков пейзажей, живых существ, декоративных мотивов и иероглифов, сделанных мною на основании всего увиденного в снах.

Статьи эти печатались на протяжении 1928-1929 годов в нескольких номерах «Журнала Американского Психологического Общества», но не привлекли к себе особенно большого внимания. Я же все эти годы продолжал записывать содержание своих снов, несмотря на то, что растущая кипа дневников начала уже причинять мне определенные неудобства.

10 июля 1934 года я получил письмо, которое мне переслали из Психологического Общества и которое положило начало кульминационной фазе всей этой безумной истории. На конверте стоял штемпель «Пилбарра, Западная Австралия», а подпись под обратным адресом принадлежала — я специально навел справки — горному инженеру, пользовавшемуся в своих кругах весьма неплохой репутацией. Кроме собственно письма в конверте оказалось несколько фотографий — все это вкупе произвело на меня ошеломляющее впечатление, о котором читатель может хотя бы приблизительно догадаться, ознакомившись с прилагаемым ниже текстом.

Сперва я, сказать по правде, отнесся к этому с известной долей скептицизма, ибо, даже и предполагая, что в основе некоторых древних легенд могут лежать вполне реальные факты, я все же не был готов ко встрече с осязаемыми свидетельствами существования этого мира, порожденного, казалось бы, моим больным воображением. Сильнее всего на меня подействовали фотографии, подлинность которых не вызывала ни малейших сомнений — я увидел лежащие среди песков огромные, наполовину уже разрушившиеся под вилянием ветров, воды и солнца каменные блоки с характерным изгибом верхней плоскости и соответствующей по форме выемкой в ее нижней части.

Разглядывая снимки через увеличительное стекло, я среди множества трещин и выбоин обнаружил следы хорошо мне знакомых рисунков и иероглифов -тех самых, что почти каждую ночь появлялись в моих сновидениях! Но вот письмо, пусть оно говорит само за себя:

49