Но в данную минуту его разум находился в плачевном состоянии, ибо он бубнил совершеннейшую чушь про свою жену, про черную магию, про старика Эфраима и про всяческие откровения, которые должны были рассеять даже мои сомнения. Он повторял имена, которые я помнил из давным-давно прочитанных запретных сочинений, а временами заставлял меня содрогаться от осознания стройности его мифических измышлений или их убедительной логичности, угадывавшейся в его излияниях. Он часто делал паузы, словно для того, чтобы набраться мужества для некоего последнего и наиболее ужасного признания.
Дэн, Дэн, ты разве не помнишь его: дикие глаза, растрепанная борода она так и не поседела полностью? Однажды он метнул на меня взгляд, который я никогда не забуду. Теперь вот она смотрит на меня тем же взглядом! И я знаю почему! Он нашел ее в Necronomicon эту формулу! Я не смею пока назвать тебе точную страницу, но, когда смогу, ты сам прочитаешь и поймешь. И тогда ты узнаешь, что меня поработило. Дальше, дальше, тело за телом, тело за тело он не хочет умирать! Жизненный огонь он умеет разорвать связующее звено... огонь этот может теплиться даже в мертвом теле. Я подскажу тебе намеком, и, может быть, ты догадаешься. Послушай, Дэн знаешь, отчего моя жена прилагает столько усилий, чтобы так по-дурацки писать задом наперед? Ты когда-нибудь видел рукописи старика Эфраима? Хочешь знать, почему меня пробрала дрожь, когда я увидел однажды сделанные Асенат второпях записи?
Асенат... да существует ли эта женщина? С чего подозревают, что у старика Эфраима в желудке был яд? Почему это Гилманы шепчутся о том, как он орал точно перепутанный до смерти ребенок, когда он сошел с ума, а Асенат заперла его в глухом чердаке, где и тот другой тоже находился? Не душа ли это старика Эфраима была там заперта? И кто же кого запер? И почему он много месяцев искал кого-нибудь с ясным умом и слабой волей? Почему он проклинал все на свете из-за того, что у него родился не сын, а дочь? Скажи мне, Дэниел Аптон, что за сатанинский обмен совершился в доме ужаса, где этот богопротивный монстр по своей прихоти распоряжался доверчивым, слабовольным и получеловеческим дитем? И не сотворил ли он то Же, что она хочет в итоге сотворить со мной? Скажи мне, почему эта тварь, что называет себя Асенат, оставшись одна, пишет совсем по-другому, так что ее почерк и не отличишь от...
И вот тогда произошло нечто ужасное. Голос Дерби в продолжение его горячечной тирады перешел на визг, как вдруг он осекся и с почти что механическим щелчком умолк. Я вспомнил наши прежние беседы у меня дома, когда его излияния внезапно резко обрывались, и когда я почти воочию видел вторжение неуловимой телепатической силы Асенат, лишавшей его дара речи. Но на сей раз все было иначе и я ощутил нечто несра ненно более жуткое.
|