Ощущая в рокоте барабанов могучий неосязаемый бастион против зла, он собрал урожай зерна и подготовил дом к приближающейся зиме.

Осень выдалась аномально теплой, и кроме своей примитивной кухни Дэвисы довольно редко пользовались каменным камином, который Уокер соорудил с такой тщательностью. Нечто неестественное в горячих облаках пыли терзало нервы всех поселенцев, но больше всего – Одри и Уокера.

Мысль о нависшем змеином проклятие и дикий бесконечный ритм далеких индейских барабанов образовали мрачное сочетание, которое усиливалось от любой дополнительной странности и необычности.

Несмотря на это гнетущее положение, после сбора урожая в некоторых домах прошли праздничные мероприятия; эти древние сельскохозяйственные ритуалы человечества вносили живую традицию в современный мир.

Лафайет Смит, приехавший из области Южной Миссури и поселившийся в доме примерно в трех милях от Уокера, был весьма недурным скрипачом, и его мелодии немало способствовали тому, чтобы празднующие позабыли о монотонном рокоте далеких тамтамов. Подступил Хэллоуин, и поселенцы запланировали другое веселье – они знали, что это событие имеет гораздо более древнее происхождение, чем даже сельское хозяйство. Ужасный Шабаш ведьм доарийских эпох веками сохранялся в полуночной тьме тайных лесов и по-прежнему скрывался в смутных кошмарах под дневной маской комедии и света. Хэллоуин пришелся на четверг, и соседи договорились собраться на их первую пирушку в доме Дэвисов.

Только 31 октября началось похолодание. Утром небо заволокло серыми свинцовыми тучами, и к полудню непрекращающийся ветер сменился с иссушающего на влажный. Люди встревожились, так как они не были готовы к холодам, а старый пес Дэвисов Волк кое-как вполз в дом, чтобы занять место поближе к теплу. Но далекие барабаны по-прежнему гудели, так же как и белые поселенцы были не намерены отказываться от намеченного мероприятия. В четыре часа пополудни фургоны начали подъезжать к дому Уокера, и вечером, после запомнившегося всем барбекю, скрипка Лафайета Смита подвигла веселую компанию на гротескные пляски в большой заполненной комнате. Молодежь позволила себе различными милыми шалостями отдать дань сезону, и временами старый Волк подвывал в такт жалобным и визгливым звукам и каким-то особенно зловещим тонам пронзительной скрипки Лафайета – инструмента, которого он прежде никогда не слышал. По большей части, однако, этот многое повидавший ветеран спал, невзирая на торжество, поскольку у него давно прошел период активности, и в основном он жил во снах. Том и Дженни Ригби привели своего колли Зеке, но собаки не пообщались между собой. Зеке казался странно обеспокоенным чем-то, и весь вечер принюхивался к чему-то вокруг.

Одри и Уокер представляли собой превосходную пару, и Бабушка Комптон до сих пор любит вспоминать о том, какое впечатление произвел их ночной танец. Казалось, что их тревоги на время забыты; Уокер побрился, привел себя в порядок и выглядел на удивление щеголевато.