Она являлась тем, что дало жизнь первым туманным легендам о Медузе и других Горгонах, и что-то в моей взбудораженной душе было захвачено ею и обращено в камень. Никогда я не почувствую себя в безопасности от этих извивающихся змеевидных локонов — тех локонов, что изображены на картине, и тех, что захоронены под известью возле винных бочек. Слишком поздно я вспомнил рассказы о том, что волосы мертвецов сохраняются фактически неизменными даже спустя столетия после погребений.

С тех пор моя жизнь превратилась в ужас и рабство. Я испытывал постоянный подспудный страх перед тем, что закопано в подвале. Меньше чем через месяц негры начали шептаться насчет большой черной змеи, ползавшей вокруг винных бочек с наступлением ночи, и о странном следе, который вел к другому пятну, удаленному на шесть футов. В конце концов, мне пришлось переместить все предметы в другую часть погреба, чтобы чернокожим не приходилось проходить мимо того места, где была замечена змея.

Потом полевые рабочие стали говорить о черной змее, посещавшей хижину старой Софонисбы каждый раз после полуночи. Один из них указал мне на след — и вскоре я выяснил, что тетя Софи сама начала наносить загадочные визиты в подвал большого дома, часами задерживаясь и бормоча у пятна, возле которого не осмеливался пройти мимо ни один чернокожий. Боже, как я был рад, когда старая ведьма умерла! Я абсолютно уверен, что некогда она была жрицей какого-то древнего и ужасного культа в Африке. Она, должно быть, прожила около ста пятидесяти лет.

Иногда мне кажется, что я слышу, как ночью что-что скользит вокруг дома. На лестнице, где отсутствуют некоторые ступеньки, раздается подозрительный шум, и замок на двери моей комнаты грохочет, как будто нечто давит на него снаружи. Я, конечно, всегда держу свою дверь запертой. Иногда по утрам мне кажется, что я улавливаю неприятный запах в коридорах и замечаю призрачный вязкий след в пыли на полу. Я знаю, что должен сохранять волосы на картине, поскольку, если с ними что-нибудь случится, в этом доме найдутся существа, которые совершат быструю и ужасную месть. Я даже не решаюсь умереть — ведь жизнь и смерть безразличны для когтей того, кто пришел из Р'Лайха. И у него наверняка окажется что-нибудь под рукой, чтобы покарать меня за небрежность. Локон Медузы держит меня, и так будет всегда. Никогда не впутывайтесь в таинственный запредельный ужас, молодой человек, если вы цените свою бессмертную душу».

VI Когда старик закончил свою историю, я увидел, что керосин в маленькой лампе уже давно сгорел, а большая почти пуста. «Должно быть, скоро рассвет»,

— подумал я, а мой слух свидетельствовал о том, что гроза прекратилась. Рассказ шокировал меня, и я боялся взглянуть на дверь, чтобы ненароком не обнаружить, что она подвергается давлению со стороны какого-то неименуемого существа. Сложно сказать, какое чувство преобладало во мне — абсолютный ужас, скепсис или своего рода болезненное фантастическое любопытство.