Вполне возможно, туманные замечания Бада Перкинса подготовили для меня сцену к какому-то действию. В любом случае, «происшествие» было настолько расплывчатым, что я мог вовсе не обратить на него внимания, и ему можно было дать десятки объяснений. И только в свете более поздних событий я вообще припомнил что что-либо подобное имело место. Все произошло где-то часа через два после полуночи.

Меня разбудил необычный звук. Любой человек, ночующий на новом месте, постепенно привыкает к ночным звукам этой местности и, привыкнув, принимает их во сне; но любой новый звук после этого может сон нарушить. Так, городской житель, проведя несколько ночей на ферме, привыкает к ночным голосам цыплят, птиц, лягушек, к ветру, но его могут разбудить трели жаб на болоте, поскольку эти новые ноты будут врываться в тот хор, к которому он уже приспособился, Я тоже почувствовал новый звук, вторгшийся в уже привычные голоса козодоев, сов и ночных насекомых.

Новый звук был подземным; то есть, казалось, он идет из-под дома, издалека, глубоко из-под поверхности земли. Может быть, это проседала почва, может, возникла и сразу сомкнулась, какая-то трещина, вполне возможно, это был какой-то случайный подземный толчок… Да, но звук возникал с определенной регулярностью, словно нечто очень большое передвигалось по колоссальной пещере где-то очень глубоко под домом. Все это длилось около получаса. Казалось, звук приближается с востока, а потом удаляется в том же направлении в довольно равномерной прогрессии. Я не мог быть в этом уверен, но у меня возникло тягостное впечатление, что дом слегка вздрагивал от этих подземных звуков.

Возможно, именно это побудило меня на следующий день порыться в кладовой в попытках самому отыскать, что именно мой любознательный сосед хотел сказать своими вопросами и намеками по поводу Бишопов. Чем же таким они занимались, что их соседи считали столь предосудительным?

Кладовая, однако, была меньше, загромождена вещами, чем я ожидал – в основном, вероятно, потому, что так много вынесли на веранду. Единственной неожиданностью, с которой я столкнулся, оказалась полка с книгами, которые, по всей видимости, читали, когда трагедия уничтожила всю семью.

Книги были нескольких видов.

Вероятно, основу этой небольшой библиотеки составляли несколько книг по садоводству. Это были очень старые издания, ими долго не пользовались – вполне возможно, их упрятал куда-нибудь кто-то из предков последних Бишопов, а кто-то другой сравнительно недавно обнаружил. Я заглянул в две или три из них и нашел, что для современного садовника они совершенно бесполезны, поскольку описывают методы выращивания и ухода за растениями, по большей части совершенно мне неизвестными: чемерицей, мандрагорой, пасленом, гамамелисом и тому подобным; а страницы, посвященные более знакомым овощам, заполнены в основной фольклором и суевериями, которые совершенно ничего не значат в нашем современном мире.

Еще там была книжка в бумажной обложке, посвященная толкованию снов.