Есть кое-что, что вам следует сделать прежде всего.

– Мне хочется разобраться до конца с этим делом, и, естественно, я готов сделать все, что смогу.

– Тогда отправляйтесь домой.

– В Бостон?

– И немедленно!

– Я же не могу оставить его на милость этой твари там, в лесу,– запротестовал Бейтс. – И потом, у него появятся подозрения.

– Вы сами себе противоречите, мистер Бейтс. Какая разница, будет он что-то подозревать или не будет? Из того, что вы мне рассказали, видно: ваш кузен сможет справиться со всем, что бы ему ни угрожало.

Бейтс по-мальчишески улыбнулся, сунул руку во внутренний карман, вынул письмо и положил его перед хозяином.

– Почитайте! Разве похоже, что он может справиться с этим в одиночку?

Доктор Лэпхем медленно прочитал письмо, сложил его и сунул обратно в конверт.

– Из того, что вы мне рассказали, видно, что он уже не тот слабак, который писал вам письмо, умоляя приехать.

Против этого посетителю возразить было нечего. Но ему все же не хотелось менять свои планы: он предпочел бы вернуться в дом кузена и оставаться там до момента, когда можно будет уехать не столь поспешно.

– Я считаю в высшей степени целесообразным, чтобы вы вернулись в Бостон немедленно. Но если вы настаиваете на том, чтобы оставаться с ним, советую по возможности сократить ваше пребывание, скажем, до трех дней или около того. А по дороге на вокзал загляните, пожалуйста, ко мне.

Посетитель согласился на это условие и поднялся, собираясь уходить.

– Секундочку, мистер Бейтс,– сказал доктор Лэпхем.

Он подошел к стальному сейфу, отпер его и, вынув оттуда какой-то предмет, вернулся и положил его на стол перед Бейтсом:

– Вам это что-нибудь напоминает, мистер Бейтс?

Бейтс увидел небольшой барельеф высотой примерно в семь дюймов, изображающий головоногое чудовище, спрута с ужасными щупальцами, двумя крыльями на спине и огромными зловещими когтями, растущими из нижних конечностей [4].

С ужасом и отвращением Бейтс смотрел на чудовище и не мог оторвать глаз. Доктор Лэпхем терпеливо ждал.

– Это похоже, но не в точности, на существа, которые я видел – или мне казалось, что видел,– из окна кабинета в одну из ночей,– наконец сказал Бейтс.

– Но вы, никогда не видели раньше подобного барельефа? – настаивал доктор Лэпхем.

– Нет, никогда.

– А рисунка?

Бейтс покачал головой:

– Это похоже на тех, которые летали около башни; тех, которые оставили следы когтей; но это похоже и на ту тварь, с которой разговаривал мой кузен.

– Ах, так вы прервали их разговор? Они разговаривали?

– Я никогда не осознавал этого, но, наверное, это было именно так.

– Похоже, все указывает на то, что они каким-то образом общались.

Бейтс все смотрел, не отрываясь, на барельеф, который, насколько я мог припомнить, был антарктического происхождения.

– Ужасно,– сказал он наконец.

– Да, поистине ужасно. Но самое ужасное – это мысль, что этот барельеф мог быть сделан с натуры! Лицо Бейтса исказила гримаса.

Он покачал головой:

– Я не могу в это поверить.

– Кто знает, мистер Бейтс.