Пристально разглядев их, я осторожно произвел несложный эксперимент: достал ботинок Амброза и сравнил со следом. Сомнений не было. Очевидно, ночью у него опять был приступ снохождения, а свежевыпавший снег позволял мне в точности повторить путь кузена. Убедившись, что он все еще спит, я, не без колебаний, отправился по следам шаг за шагом.

Следы, как я и предполагал, вели к башне, более того, из-за снега, попавшего внутрь через проделанный Амброзом пролом в крыше, можно было заметить, что они вели дальше, по ступенькам возле стены, к площадке прямо под ним… Вскоре я очутился на месте, где ночью стоял Амброз, и посмотрел в сторону дома. Бросив взгляд вниз, чтобы определить, чем занимался кузен в башне, я вдруг увидел на снегу поодаль от башни какие-то тревожащие душу отпечатки. Я несколько секунд их внимательно изучал, пытаясь выяснить, что это такое, и, заранее испытывая ужас перед тем, что меня там ожидало, спустился с лестницы и направился к ним.

То были три различных отпечатка на снегу, причем каждый из них наводил на меня безотчетный ужас Первый, довольно большой, размером приблизительно двенадцать на двадцать пять футов, заставлял предположить, что на этом месте останавливалась какая-то тварь, похожая на слона. Я тщательно обследовал внешние края этого вдавленного в снег отпечатка и смог убедиться, что, какая бы тварь здесь ни сидела, у нее была гладкая кожа. Второй отпечаток был похож на коготь размером около трех футов, причем казалось, он был оплетен паутиной; третий представлял собой зловещее месиво: снег был раскидан когтями. Создавалось впечатление, что кто-то здесь хлопал крыльями, но точнее ничего нельзя было определить. Я стоял и не отрываясь разглядывал эти отпечатки. Насмотревшись, я почти в шоковом состоянии повернул назад, к дому, и решил добираться до него кружным путем, держась как можно дальше от проложенной моим кузеном тропки, чтобы не вызвать у него подозрений в связи с моим отсутствием.

Амброз, как я предполагал, уже встал, и, к своему облегчению, я заметил, что передо мной – прежний кузен. У него был усталый вид, он ворчал, так как успел соскучиться без меня. Он не мог объяснить причину своей усталости, ведь он крепко спал всю ночь, но его что-то угнетало, давило на него. Более того, так как ему было одиноко, он отправился меня искать и обнаружил, что к нам приходил ночной гость, который подходил к двери и повернул обратно, вероятно, так и не сумев нас разбудить. Я сразу понял, что он увидел собственные следы, но не узнал их. Из его слов мне стало ясно, что во время ночного посещения башни он продолжал спать.

Я сказал, что выходил прогуляться. У меня в городе выработалась такая привычка, и мне не хотелось менять своего обыкновения.

– Не знаю, что со мной происходит,– пожаловался он. – Мне совсем не хочется готовить завтрак.

– Давай я займусь этим,– предложил я и немедленно принялся за работу.

Он с радостью согласился и, сев на стул, принялся растирать ладонью лоб.

– Кажется, я все забыл.