Для полноценных раскопок требовались дополнительные рабочие руки, однако, как и вчера, идея посетить запретное место не стала привлекательнее в умах горожан. Взглянув в сторону кургана, я почувствовал, как по спине у меня пробежали мурашки при виде движущегося пятнышка, каким издали казался дневной страж. Жуткие откровения рукописи сильно поколебали мой скептицизм, и у меня даже не возникло желания поднести к глазам бинокль, чтобы лучше рассмотреть часового. Вместо этого я без промедления выступил в путь – с отвагой, похожей на ту, что способствует нам в кошмарных снах: разум решительно погружается в дебри ужаса, чтобы поскорее миновать его. Мои лопата и кирка оставались на холме, так что с собой я захватил только саквояж с необязательным снаряжением, куда между делом сунул и цилиндр с рукописью.

Быть может, записки испанца потребуются, когда появятся новые находки, ведь даже самая искусная мистификация нуждается в реальных фактах, чтобы обрести видимость правдоподобия. Пока я располагал в качестве подтверждения лишь цилиндром из неизвестного металла. На сыромятном ремешке у меня на шее висел талисман Серого Орла.

Не глядя по сторонам, я шагал в направлении кургана, и, когда приблизился, на вершине уже никого не было. Взбираясь едва заметной тропинкой, я с содроганием размышлял о том, что могло таиться поблизости, если хотя бы часть написанного в манускрипте соответствует истине. В таком случае было логично предположить, что Замакона потерял контроль над своим дематериализованным телом, едва достигнув границы внешнего мира. Разумеется, его немедленно схватила стража: был ли это свободный горожанин, сосланный на пост за проступки, или – сколь горькая ирония – Тила-аб, при жизни помогавшая своему возлюбленному бежать из Кейнана. Во время завязавшейся схватки цилиндр мог незамеченным выскользнуть из рук и пролежать четыре столетия на вершине…

Что толку, одернул я себя, раздумывать над тем, чего не произошло на самом деле.

Ведь если во всей этой истории и есть крупица правды, то самым ужасным представляется судьба, уготованная Замаконе. Отступника вновь дематериализуют, волокут вниз, в голубой мир, где бросают его перед публикой, заполнившей амфитеатр… пытки… и новое существование – уже в качестве живого мертвеца, охраняющего протяжение туннеля.

Новое потрясение начисто вымело у меня из головы унылые мысли. Окинув взглядом вершину, я сразу же обнаружил, что мои лопата и кирка исчезли. Это было весьма обескураживающее открытие, особенно если учесть откровенное нежелание бингерцев под каким бы то ни было предлогом приближаться к запретному месту. Может быть, они только притворялись и сейчас вместе с парой неизвестных шутников похохатывают на окраине, наблюдая, как я в недоумении почесываю затылок? Я быстро поднял бинокль и оглядел толпу, собравшуюся на равнине. Нет, не похоже, чтобы они наслаждались моей растерянностью.