Большего и не требовалось. Через несколько минут я уже сидел в машине и мчался по побережью к Сандвин-Хаузу. Стояла тихая безветренная ночь.

В темноте кричали козодои, и время от времени ночная птица проносилась над самой дорогой в свете фар моего автомобиля и взмывала в небо. Воздух полнился густыми ароматами весеннего роста, свежевспаханной земли и ранней зелени, запахами болот и открытой воды – все это было так не похоже на тот кошмар, который цепко опутал мой разум.

Как и прежде, Элдон встретил меня во дворе дома. Не успел я выйти из машины, как он оказался рядом со мной очень встревоженный, с дрожащими руками.

– Амброз только что ушел, – сообщил он. – Перед тем, как поднялся ветер, – из-за козодоев.

Лишь только он сказал это, как я их почувствовал: вокруг кричало великое множество этих птиц, и я вспомнил поверье очень многих местных жителей – при приближении смерти козодои, прислужники зла, зовут душу умирающего. Их крик был постоянным, непрерывным, он неуклонно и ровно поднимался с лугов к западу от Сандвин-Хауза, но каким-то непонятным образом слышался со всех сторон, обволакивая нас. Это просто сводило с ума, поскольку птицы, казалось, были где-то близко; плач козодоя, усиленный и одинокий, издалека, усиленный во множество раз и слышимый вблизи становится резким и пронзительным, и долго переносить его очень трудно. Я мрачно улыбнулся по поводу бегства Амброза и тут же осекся, поскольку Элдон сказал, что тот ушел еще до того, как поднялся ветер. Ночь вокруг была безветренной.

– Какой ветер? – отрывисто спросил я.

– Входи.

Он повернулся и быстро повел меня в дом.

С того момента, как я в ту ночь переступил порог Сандвин-Хауза, я попал в иной мир – очень далекий от того, который только что покинул. Первое, что я ощутил, войдя внутрь, – это высокий громкий свист сильнейших ветров. Сам дом, казалось, содрогался под напором гигантских сил извне – и все же я знал, только что придя оттуда, что воздух там спокоен, никакого ветра и в помине нет. Значит, ветры дули в самом доме, с верхних этажей, из комнат, которые занимал дядя Аза, – они были психически соединены с невероятным злом, союзником которого он стал. В дополнение к этому беспрестанному свисту и шипению ветра с огромного расстояния доносился приводящий в содрогание уже знакомый мне вой – он приближался с востока, и одновременно с ним поступь гигантских шагов, сопровождаемая неизменными чавкающими и хлопающими звуками, которые исходили, казалось, откуда-то снизу и в то же время из-за пределов самого дома и даже той Земли, которую мы знали. Эти звуки тоже неслись из какого-то нематериального источника. Они так же были порождены ни созданиями зла, с которыми Сандвины заключили отвратительную сделку.

– Где твой отец? – спросил я.

– У себя. Он не хочет выходить. Дверь заперта, и не могу войти к нему.

Я поднялся по лестнице к дядиной двери, намереваясь открыть ее силой.