Это были большие следы ног, вернее, мне не следует говорить “ног”, ибо они были более похожи на следы лап с когтями чудовищного размера – диаметром значительно больше фута и длины еще большей, может быть, фута два. Они имели перепончатый вид, по крайней мере частично, и все в целом в высшей степени таинственно и странно. Об одном таком отпечатке сообщил Олни Бауэн, который был в лесу, охотясь на куропаток, и, вернувшись, рассказал об этом, но никто ему не верил, кроме меня. Не привлекая внимания к себе, я слушал и узнал, где он видел следы, а затем пошел туда сам, чтобы удостовериться; увидев первый же след, я вдруг почувствовал, что другие подобные можно найти глубже в лесу, в чем вскоре и убедился. Я набрел на великое их множество у камней, но не видел каких-либо живых существ; осмотрев же следы, рассудил, что они, судя по всему, оставлены крылатыми тварями. Я обошел кругом камней, потом опять, по более широкому кругу, пока не наткнулся на следы человека и пошел по ним; я увидел, что расстояние между ними стало шире, как если бы тот бежал, что меня расстроило и встревожило, и не зря, ибо следы кончались на краю леса, внизу по дальней стороне холма, и в снегу лежало ружье, несколько перьев куропатки и шапка, по которой я узнал Джедедию Тиндала, подростка четырнадцати лет. Расспросив о нем этим утром, я выяснил, что он пропал, как я и боялся. После чего я рассудил, что какой-то проход был оставлен и Нечто прошло через него, но не знаю, что это могло быть, и прошу Вас, если знаете, указать, где в Книге я могу найти заклинание, чтобы отослать Его обратно, хотя из количества следов может показаться, что Их было несколько, и все немалого размера; не знаю, видимы Они или невидимы, ибо никто Их не видел, включая меня, и я особенно хотел бы знать, являются ли они слугами Н., или Йогге-Сототе, или кого другого, и не случалось ли Вам встречаться с чем-либо подобным. Я прошу Вас поспешить с этим делом, а то как бы эти существа не вершили разор дальше, ибо Они явно питаются кровью, как и Другие, и никто не знает, когда Они опять придут с той стороны опустошать нас и охотиться на людей, чтобы прокормиться.

Йогг-Сотот Неблод Цин!

Джонатан Б.”

Четвертое письмо было в некоторых отношениях самым страшным из всех. Уже первые три письма как бы окутали Дюарта смесью изумления, омерзения и страха; но в четвертом чувствовался уже невероятный, леденящий ужас, который, однако, был даже не в том, что говорилось, а в том, что подразумевалось.

“Нью-Даннич, 7 апреля.

Мой дорогой досточтимый друг!

Готовясь ко сну прошлой ночью, я услышал Это, подлетевшее к моему окну и звавшее меня по имени. Оно обещало прийти ко мне; но я смело подошел в темноте к этому окну и выглянул; не увидев ничего, открыл окно, и сразу почувствовал трупный смрад, который был почти непереносимым, и отпрянул.